Сергей Могилевцев Студент-физик Виктор К. сидел за столом в университетской лаборатории и с грустью смотрел на уходящие до потолка стеклянные шкафы, набитые всевозможными физическими приборами. Их накопилось здесь за несколько столетий такое количество, что, кажется, все знание и вся мудрость мира были заключены в этих стеклянных шкафах. Но не это было нужно Виктору К. Он постоянно разрывался между физикой и лирикой, ему хотелось универсального знания, а его заставляли соединять одну медную проволочку с другой медной проволочкой и пропускать через них ток, наблюдая, что из этого выйдет.
"Ах, какой же я несчастный, - думал Виктор К., - мне хочется одновременно быть и физиком, и поэтом, разгадывать страшные тайны природы и писать стихи о любви, мне хочется тайного и скрытого знания, ради которого, кажется, я бы отдал все, что имею, и даже свою бессмертную душу!"
В этот момент у него за ухом кто-то вежливо кашлянул. Виктор К. оглянулся и увидел в пустой лаборатории одетого в белый халат человека, который неизвестно как здесь оказался. Лицо у человека было необыкновенно доброжелательным и с первого взгляда внушало доверие.
- Прошу извинить меня за назойливость, - сказал ему одетый в белый халат человек,- но ваши мысли, высказанные вслух и случайно мною услышанные, показались мне настолько оригинальными и интересными, что заставили нарушить ваше уединение. Ах, молодость, молодость! ах, мечты о подвигах и о славе! ах, попытки соединить науку с искусством! Помнится, и я мечтал об этом когда-то, но, молодой человек, вы живете в России, и здесь надо мечтать не об этом, а о другом! Здесь вам, молодой человек, не Германия, в которой в обмен на бессмертную душу можно требовать у черта философский камень и рецепт превращения ртути в золото. Здесь надо требовать совершенно иного. В России есть дела поважней.
- Какие? - спросил Виктор К.
- Революция, молодой человек, революция и еще раз революция! Кстати, это правда, что вы готовы отдать свою бессмертную душу за те страшные тайны, которые вам готовы открыть?
- Правда, - глухо и страшно прошептал Виктор К.
И началась у Виктора К. совершенно новая жизнь. Таинственный незнакомец в белом халате, который, как оказалось, был научным сотрудником, работающим здесь по совместительству, стал его лучшим другом, и они отныне не могли прожить и дня, чтобы не встретиться и не поговорить о разных вещах. Незнакомца, кстати, звали Петром Андреевичем, он был человеком без возраста, знал множество языков и бескорыстно помогал Виктору К. материально, в чем, надо честно сказать, последний постоянно нуждался. Очень скоро после бесед с Петром Андреевичем Виктор К., совершенно разочаровавшись как в науке, так и в искусстве, организовал несколько студенческих беспорядков, которые изрядно попортили кровь университетскому начальству, а ему принесли славу отчаянного бунтаря. И Виктор К. ринулся с головой в эту сладостную борьбу, которая была неизмеримо выше и интересней всего, что существовало вокруг.
- Скоро, Витя, грянут небывалые перемены, - нашептывал ему неутомимый Петр Андреевич, - и ты должен быть к ним подготовлен лучше, чем остальные.
И в стране действительно скоро грянули перемены, названные перестройкой. Виктор К., имевший репутацию отчаянного бунтаря, успевший несколько раз жениться и даже стать модным писателем, пишущим о далеких космических путешествиях, был полностью подготовлен к такой перестройке. Он ринулся в нее с головой и с отчаянностью уже зрелого, много повидавшего человека, надеясь, что это очередное русское потрясение сделает наконец-то счастливыми тех, кто вчера был бесправен и абсолютно несчастен. Вначале все шло хорошо, и он был свидетелем падения великой империи, которая разрушилась как карточный домик. Но потом все почему-то пошло не так, как хотелось, перестройка явно не удалась, хотя он и печатал в газетах бесчисленные статьи, призывающие людей на баррикады, и даже организовал свою небольшую партию, которая уже ничего не могла изменить. В стране очень быстро наступила апатия, и никто уже не верил в светлые идеалы, ради которых он отдал все, и даже, кажется, свою бессмертную душу.
- Это, Витя, тоже специфика этой страны, - шептал ему на ухо Петр Андреевич. - Здесь все очень быстро вспыхивает, а потом все так же быстро гаснет. Устал я от этой страны, Витя, ох, как устал, и, видимо, придется мне подаваться на запад, поближе к длинноволосым геттингенским мальчикам, с которыми работать намного приятней.
- А как же я? - спросил у него Виктор К., - что же теперь будет со мной?
- А ничего, Витя, с тобой не будет, - ответил ему Петр Андреевич, - ибо не сможешь ты уже отказаться от идеалов своей молодости, и придется тебе где-нибудь на отшибе, где-то в глухой южной провинции строить счастье для местных необразованных мужиков. Я бы лично посоветовал тебе соорудить какую-нибудь водокачку или построить дамбу со шлюзами. Это, конечно, не всеобщее счастье, но все же какая-то благотворительность и хоть немного осчастливит местное население.
И Виктор К. действительно очутился в провинции, поскольку в столице ничего изменить больше не мог. Ему исполнилось сорок лет, он начал лысеть и даже обзавелся солидным брюшком, но строительство дамбы шло полным ходом, а, значит, все остальное было неважно. У него был свой дом и небольшой виноградник на холме. Он даже женился, и супруга его целыми днями гремела на кухне сковородками и кастрюлями. Рядом высились руины недостроенной водокачки, которая оказалась никому не нужна. Он неожиданно подумал, что в этой стране русские Фаусты мечтают о мировой революции, а заканчивают недостроенными водокачками, которые абсолютно никому не нужны. После одного очень сильного шторма обвалилась и дамба в заливе, а рабочие, строившие ее, подались куда глаза глядят. Но и это было уже неважно, потому что ему вдруг стало абсолютно все безразлично, - кроме, разумеется, необыкновенно красивого заката, который с неизбежной регулярностью приходил к нему каждый вечер.
