Королевская мышь

Одним промозглым туманным вечером я заблудился в незнакомом городе. Город назывался Лондоном и находился в стране, известной как Англия. Говорят, он и сейчас там находится, хотя поручиться я не могу.

Кутаясь в легкое осеннее пончо, которое подарила мне мама на день рождения, я бродил по узким, извилистым улочкам лондонского Ист-Энда, мечтая о чашке горячего шоколада с густой сливочной пенкой и о подогретом вишневом пудинге, покрытом тонким слоем корицы. Неожиданно передо мной вырос трехэтажный дом из красного кирпича с огромной дубовой дверью. Из сводчатого окна над дверью струился аромат горячего шоколада. Самое невероятное, что этот аромат смешивался с запахом только что испеченного вишневого пудинга с корицей. Забыв про то, что настоящий джентльмен никогда не заявится в чужой дом без приглашения, как бы хорошо из этого дома ни пахло, я взялся за массивную бронзовую ручку-молоток и постучал. В окне мелькнула чья-то усатая тень, затем послышались тихие шаги. Лязгнул один замок, другой, третий, четвертый, скрипнул самый маленький замочек внизу, и наконец, когда в моем животе уже начало урчать, дверь отворилась.

Тут, уважаемый читатель, я должен прерваться и честно предупредить: когда я рассказал эту историю своей маме, ее три дня мучила бессонница, несмотря на то, что она слизала тридцать шесть таблеток валерьянки и вылакала чайник липового чая. Поэтому хорошенько подумайте, прежде чем продолжать чтение!

┘Дверь отворилась, и я оказался лицом к лицу с самым настоящим котом. Кот был седым, ростом с меня. Он кутался в махровый халат зеленого цвета, носил меховые тапочки в виде мышей, в одной лапе держал длинную турецкую трубку, в другой – керосиновую лампу.

– Здравствуйте, незнакомец, – медленно растягивая слова, сказал кот. – Я полагаю, вас привлек аромат шоколада и запах только что испеченного вишневого пудинга с корицей и двумя листочками мяты сверху? Ну что ж, прошу, проходите.

Я хотел извиниться за вторжение и представиться по всем правилам, обменявшись визитками, но кот в ответ лишь примиряюще махнул лапой.

– Ах, оставьте эти формальности, друг мой, и проходите скорей, – протянул он.

Пропустив меня внутрь, кот выглянул на улицу, поозирался по сторонам и, захлопнув дверь, стал запирать ее на все пять замков. Затем повернулся ко мне и сказал, извиняясь:

– Мыши.

Оставив подаренное мамой пончо в прихожей, я поднялся за странным хозяином на второй этаж. Мы вошли в традиционную английскую гостиную с камином, двумя креслами перед ним, тяжелыми портьерами, закрывавшими высокие викторианские окна, и семейными портретами на стенах. На одном из портретов важно красовался хозяин в мундире с орденами. На другом художник изобразил изящную розовую мышь. На ее шее сверкал прекрасный бриллиант в золотой оправе.

Пока я рассматривал портреты, хозяин принес на подносе два куска вишневого пудинга и горячий шоколад в розовых чашках с нарисованными мышами. Поставив все это на столик рядом с камином, он протянул мне лапу.

– Позвольте представиться, – церемонно произнес кот, – меня зовут мистер Мурлок Кэтс.

– Мистер Чарльз Диккенс, к вашим услугам, – представился я в ответ.

Скажу по секрету, Чарльзом Диккенсом звали одного моего приятеля, начинающего английского беллетриста. Он великодушно разрешил мне пользоваться своим именем, пока я не покину пределов Англии: мое настоящее прозвище англичане произносили с трудом. Более того, один наглый наследник престола даже посмел его исковеркать, так что я, поддавшись гневу, бросился на него, повалил на пол и... Впрочем, это совсем другая история.

– Скажите мне, мистер Диккенс, – произнес Мурлок Кэтс, отхлебнув шоколада, – доводилось ли вам дружить с мышью?

Я с первых слов могу отличить интересного собеседника от пустозвона. Мурлок Кэтс был, без сомнения, интересным собеседником, способным удивить гостя необычным вопросом.

– Мне не доводилось тесно общаться ни с одной мышью, – подумав, ответил я, – но полагаю, это было бы непросто – они ведь такие маленькие.

– Позвольте с вами не согласиться, – неожиданно ответил Кэтс и стал не спеша раскуривать свою турецкую трубку.

Я понял, что сейчас услышу какую-то особенную историю, поэтому быстро доел пуддинги, свой и хозяина, а затем – допил весь горячий шоколад. Кэтс тем временем раскурил трубку и стал задумчиво смотреть на огонь, потрескивавший в камине.

– Однажды молодой и перспективный кот из высшего общества встретил самую настоящую королевскую мышь, – так начал он свой рассказ.

Я сразу догадался: «молодой и перспективный кот» – это сам мистер Мурлок Кэтс.

– Про королевскую мышь ходило множество слухов, – продолжал он. – Говорили, к примеру, что она розового цвета и что сводит с ума даже собак. Я, конечно, не верил и до этого видел мышей только на своей тарелке. О, сколько мышей я съел на своем веку!

Но вот однажды я возвращался с большого приема в индийском посольстве. Был холодный туманный вечер. Я свернул не на ту улицу и очутился в тупике. Со всех сторон меня обступили мыши. Они были грязные, со слипшейся шерстью, вооруженные осколками стекла и гвоздями. Я, конечно, приготовился защищаться, хотя силы были неравны. И вдруг – появилась она. Это была королевская мышь, и ее бархатистая шерсть действительно отливала розовым. Разбойники расступились, и моя спасительница проводила меня до дома.

С тех пор мы с ней не расставались. От меня отвернулись друзья-коты, меня больше не приглашали на рыбные рауты, я загубил свою государственную карьеру в кошачьем правительстве. Но, должен сказать вам, дорогой Диккенс, я был счастлив. Мы играли с ней в «кошки-мышки» и часами спали у потухшего камина. Она готовила мне вареную рыбу и чесала за ухом. Я даже подарил ей бесценный индийский бриллиант в оправе из золота высочайшей пробы...

Тут я оглянулся на портрет изящной розовой мыши, и Кэтс лишь утвердительно кивнул.

– Да, это она, – сказал он, выпустив несколько колец дыма. – Только у моей истории грустный конец, потому что однажды розовая мышь от меня ушла. Нет, я, конечно, пытался ее остановить, рвал на себе шерсть от отчаяния и драл когтями любимое кресло.

– Я хочу, чтобы война между кошками и мышами наконец-то закончилась, – сказала моя возлюбленная, уходя. – И мой долг: подружиться с каждой кошкой в Лондоне, потому что только так мы сможем лучше узнать друг друга.

И она выскочила за дверь, тут же скрывшись в ночи. Больше мы не встречались. Лишь однажды я увидел розовую тень, промелькнувшую в соседнем переулке. Я бросился туда, метался по стенам и заглянул в каждый канализационный люк. Ее не было нигде, даже в мусорном баке поблизости. Но именно тогда, дорогой мистер Диккенс, я понял, что люблю ее, люблю больше вареной рыбы.

Одинокая слеза скатилась по заросшей шерстью щеке Кэтса. Встав с кресла, он прошелся по комнате и остановился у покрытого инеем окна.

– Я жду ее каждый день, – тихо-тихо прошептал он. – Я пью из чашек с мышами, ем только консервы, хожу в тапочках в виде мышей и каждый вечер выглядываю за дверь: вдруг она стоит на пороге. Иногда мне кажется, что я сам стал мышью, и тогда я жалею, что сразу ее не съел.

Я посмотрел на Кэтса, одиноко стоявшего у окна, и мне стало его ужасно жалко.

– Шарик! – неожиданно услышал я голос хозяина с улицы. – Шарик, ко мне!

Вскочив с кресла, я бросился вниз, к выходу, и услышал, как Мурлок Кэтс закричал мне вслед: «Ни за что на свете не верьте королевской мыши! Запомните: ни за что и никогда!»

С тех пор прошло уже много лет, но иногда ночью, когда на небе светит круглая луна, я все еще слышу во сне его крик. Тогда я просыпаюсь, вою на луну и все думаю: какая же она, эта королевская мышь?