Валерий Сейранян
Свиней много больше, чем кабанов! Кстати, на нас похожи и многие люди.
Рисунок Александры Шанауриной
Новый год
Верховный Бог как-то пригласил всех животных на празднование первого Нового года. Но поскольку прибыло всего двенадцать, то он и решил каждый год назвать именем одного из животных, которые откликнулись на его приглашение. С тем чтобы человек, рожденный в год определенного животного, был по характеру похожим на него.
На праздновании собрались: крыса (нэ), бык (уси), тигр (тора), заяц (у), дракон (тацу), змея (ми), лошадь (ума), овца (хицудзи), обезьяна (сару), петух (тори), собака (инну), кабан (и). В результате был создан календарь (потом его назвали китайским), который действовал несколько тысяч лет!
Но другим животным не понравилось решение Верховного Бога. Они считали, что у них не меньше заслуг, чтобы оказаться в этом календаре┘
– Год кабана, Год кабана, надоели просто, тьфу! – сказала в сердцах свинья и, страшно выпучив глаза, побежала в заросли. Потом остановилась и добавила:
– Мне, например, обидно, ибо свиней все же много больше, чем кабанов! Кстати, на нас похожи и многие люди. А вместе мы – это уже, ух, как много! Поэтому было бы правильнее назвать сей год нашим благородным именем!
Эту сцену случайно подглядела и запомнила мышь. Обычная полевая серая мышь┘
Прошло время. Наступил Новый год. На сей раз – Год крысы. Мышка тихонечко сказала себе:
– Год крысы, Год крысы, надоели дюже! Кому нужен такой год? Вот Год мыши – это было бы совсем другое дело! Мы же намного красивее и, главное, умнее крыс.
И, возмутившись, точно так, как это сделала свинья, убежала к себе в нору, от греха подальше.
Слова мыши услышала и крепко запомнила лиса. Прошло время. Наступил Год петуха. Началось повсеместное кукарекание.
– Эти куры просто чудные: Год петуха, Год петуха, надоели просто! И кому нужен такой никчемный год? К тому же, ты, петух, своим истошным «ку-ка-ре-ку» людям мешаешь спать, – сказала лиса┘ и свернула петуху шею┘
– Подумаешь, не пришел. Ну и что? И кто это посмеет сказать льву, царю зверей, когда и где ему находиться, идти или не идти на какое-то собрание? К тому же, как я помню, в тот день предстояла серьезная схватка с обнаглевшими буйволами, – недовольно рыкнул лев и ушел к своему прайду┘
Невеселыми мыслями поделился с «неудачниками» также слон:
– Пора всем знать, что смешно, если в календаре фигурирует трусливый заяц, но нет огромного, как гора, слона, – сказал «длиннохоботный» и вместе со слонихой и слоненком отправился на водопой┘
Словом, разлад между животными пошел большой. Многие стали извечными врагами, например собака и волк, тигр и лев, змея и мангуст┘ И таких примеров, как говорят, пруд пруди┘
Со временем люди, надеясь исправить эту «ошибку», ввели новый календарь – григорианский, но уже без всяких собственных названий. Тщетно: примирить животных так и не удалось. Вот если бы они дружили, в мире было бы все иначе┘
Кошки и пес Булька
Однажды кошки нашего двора собрались, чтобы обсудить дальнейшую судьбу пса по кличке Булька. Не злого, скорее даже доброго добермана, но умеющего временами грозно рычать. И, кстати, живущего в нашем дворе с самого рождения.
Кошкам Булька не нравился по двум причинам. Первая – он совершенно не советовался, как и что ему делать. И вторая – считал себя полновластным хозяином двора. И более того, не обращал внимания на окрас и красивые повадки кошек.
– Нужно откусить ему хвост, – категорически потребовала бело-рыжая кошка, давно ходившая на потеху всем детям с обрубленным хвостом. Откусил его какой-то рыжий дворняга, случайно забежавший во двор и заставший бело-рыжую спящей на крыльце. Правда, наглец тут же получил хорошую взбучку от Бульки, который преследовал его аж целый квартал. Но кто теперь об этом помнит?
– А давайте дразнить этого зануду-пса каждый день, дергать его за хвост, можно и за уши. Вот когда он спит, например. Такая жизнь ему надоест, и он уберется из нашего двора, – предложила тощая серая кошка с оторванным ухом.
Она в таком изодранном виде недавно (вместе с хозяевами) переехала сюда – в наш двор. Но уже успела стать «своей».
– Нужно привязать Бульку к дереву и не давать ему ни есть, ни пить. Пусть помучается. И тогда он начнет уважать нас, – промурлыкала, закрыв глазки, жирная, как поросенок, черная кошка, давно завидовавшая грациозности серой.
Потом не менее веские осуждающие слова сказали белая и полосато-пятнистая черно-белая кошки. И только ярко-рыжая и бурая кошки были против этой акции устрашения пса. Они считали, что Булька не заслужил столь жестокого отношения.
Кошки мяукали, ругались, спорили, однако прийти к согласию так и не смогли. Наконец они решили на первое время ограничиться издевками в адрес Бульки. А там видно будет┘
Тут жирная кошка открыла глаза и предложила начать перевоспитание пса незамедлительно, прямо сейчас – чего ждать?
И кошки стали издеваться над Булькой. Ты, мол, такой-сякой: и злой, и безродный, и бездомный. Дрыхнешь целыми днями, как сонный крокодил, жрать горазд, как бегемот, а зачуханной мордой своей похож на голодного шакала.
Пес слушал и терпел. Но когда его сравнили с ненавистным шакалом, не выдержал и гавкнул. Да так грозно, что все кошки мигом оказались на деревьях. Даже жирная, и та сумела влезть на дерево, правда, с большим трудом и только на самую нижнюю ветку.
Сидят они на деревьях и продолжают дразниться. Ну а Бульке трын-трава: улегся под деревом и следит за всеми. Пусть теперь попробуют спуститься – мало не покажется.
Наступил вечер. Булька и не собирался уходить с «поста». А кошкам быть живыми «фруктами» на деревьях просто надоело. Им хотелось домой, да и ужинать пора. Кошки стали громко мяукать, чтобы их услышали хозяева. Особенно изощрялась серая, будто ей и второе ухо оттяпали. Хозяева стали зазывать своих любимцев: мурзиков, барсиков, парсиков. Но не тут-то было – кошки продолжали оставаться на деревьях и орать. Тогда хозяева кошек, вооружившись ремнями, палками, а кто – мухобойкой или дуршлагом, пошли в атаку на Бульку. Тому не оставалось иного, как покинуть двор.
Воспрявшие духом кошки мигом слетели с деревьев и, задрав хвосты, разбежались по своим квартирам.
Поздно вечером, когда в окнах погасли огни, Булька вернулся во двор. А куда было деться: здесь он родился, живет уже много лет, теперь он «хозяин» двора. Нет, не уступит он свой двор каким-то вредным кошкам.
С тех пор кошки по-прежнему дразнят Бульку, но только высовываясь из окон или же сидя на балконе. Выходить во двор боятся. Хотя друг другу для виду говорят, что, мол, стало совсем неинтересно во дворе, и поэтому предпочитают оставаться в своих квартирах.
А бездомный Булька, как и прежде, охраняет двор от чужаков. В последнее время он что-то заскучал, по-видимому, не хватает общения. Булька теперь рад бы простить кошек, да гордость не позволяет. Кошки, в свою очередь, кажется, тоже готовы помириться. Но почему-то не спешат делать это...
Вот так они и живут – порознь. И никто не знает, чем все это закончится.
Солнышко золотое
Солнце выглянуло из-за облаков и сказало: «На земле, кажется, все спокойно. Как всегда, ничего нового. И сегодня, пожалуй, отдохну». Но только оно собралось уйти за облака, как услышало:
– Солнышко золотое, не прячься, пожалуйста, я хочу нарисовать тебя. Но когда смотрю в твою сторону, глазам бывает больно. Пожалуйста, свети, но не сильно, только вполсилы. Вот тогда я смогу исполнить задуманное.
Светило присмотрелось и увидело белокурого мальчика, сидящего у небольшого мольберта.
– К сожалению, дорогой художник, – сказало Солнце, – умею светить только в полную силу. А если перестану светить, то┘
И мгновенно, словно по волшебству, все вокруг погрузилось в кромешную тьму.
Мальчик сказал:
– Как же нарисовать тебя, Солнышко, если ничего не видно вокруг?
Солнце снова осветило землю и величаво ответило:
– Мой лик – это великая тайна, скрытая под жаркими лучами. Никто не вправе увидеть его. Поэтому не знаю, как помочь тебе, белокурый. Разберись с этим сам.
Мальчик подумал и сказал:
– Теперь я знаю, каким нарисовать тебя. Ты будешь круглым и пузатым, как колобок, с длинным хвостом, как тигр, с большими ушами, как слон, и желтым-прежелтым, как подсолнух. А еще – счастливым и веселым. Как ты смотришь на это?
– Ты мне нравишься, художник, – сказало Солнце.
– И ты мне нравишься, – сказал мальчик.
Они дружно рассмеялись┘
