Пинч

Сварились или не сварились?
Рисунок автора

В одном старом доме жил мальчик. У него были большие оттопыренные уши и много рыжих конопушек на щеках и на носу. Мама его очень любила.

В тот день он пришел из школы, когда дома еще никого не было. На полу валялся мусор – очистки от карандаша. Он вспомнил, что перед школой впопыхах смахнул на пол лист бумаги, над которым точил карандаш. Вздохнув, мальчик взял веник и тщательно подмел пол.

А в это время в темном лесу лежал на мху и мечтал о сардельках лохматый, измурзанный жизнью Пинч. Он, конечно, не претендовал на горячие, прямо из печи, брызжущие соком сардельки, но одну, хотя бы и холодную, с хлебушком проглотил бы не задумываясь. Пинч посмотрел на ветки сосны на фоне серого неба, почесал бок, пососал хвоинку и закрыл глаза – сарделька ему не светила.

Мальчик прошел на кухню, решил не ждать маму, а пообедать сам. Он бросил две сардельки в воду, зажег огонь и пошел послушать плеер.

Запах медленно распространялся по дому.

Пинч почти заснул, когда запах добрался до него. Пинч улыбнулся, повернулся на другой бок, почмокал губами и вдруг открыл глаза. Это стоило каких-то действий! Он, кряхтя, встал, два раза присел, чтобы размять кости, крутанулся на пятке и исчез.

Мальчик любил музыку, но не настолько, чтобы забыть об обеде. Хлопнуло окно. «Наверное, уже готовы», – подумал он. На кухне тихо шкворчала вода.

Мальчик стоял над плитой, соображая, готовы ли сардельки, выключить или подождать еще немного. Пинч стоял у него за спиной и думал о том же.

Чувство голода победило, и они, одновременно протянув руки, взялись за кастрюльку. Мальчик не почувствовал ничего, а Пинч – раздражение: он не привык, чтобы ему мешали.

Когда мальчик слил воду и начал резать хлеб, Пинч взял один кусочек (он не был большим поклонником хлебобулочных изделий), сардельку, шмыгнул носом, крутанулся и исчез.

Мальчик уселся за стол и ошалело посмотрел на единственную и враз поскучневшую сардельку. Нахмурив брови, он с минуту разглядывал ее, потом вздохнул и принялся есть. В это время зазвонил звонок, мальчик задумчиво открыл маме дверь и молча вернулся на кухню.

«Привет! – крикнула из прихожей мама. – Что случилось?» – «Да так, ничего… Тебе сардельки ставить?» В ванной зажурчала вода. «Конечно! Я голодная как зверь! – Мама вошла в кухню и, взъерошив ему волосы, чмокнула в щеку. – Как дела в школе?» – спросила она, наливая воду в чайник. «Нормально, – мальчик меланхолично пожевал сардельку, – Зина пригласила на день рождения». – «Когда?» – «В субботу». – «Ну и чудесно! Надо только подарок хороший придумать». – «Ага». Мама села рядом и принялась с аппетитом поглощать сардельки. Было тихо, и мальчику показалось, что в воздухе что-то зажужжало. Он глянул на маму – она ела как ни в чем не бывало. «Показалось», – подумал он. «Ладно, я пошел», – пробормотал, вылезая из-за стола. «Уже?» – удивилась мама. «Да, у меня еще субботник перед тренировкой. Ты мне молнию не забудешь в джинсы вшить? – напомнил он. – К субботе». – «Ладно». – Мама внимательно посмотрела на него, и мальчик поспешил смыться, опасаясь новых вопросов. На улице ветерок сдул с него последние остатки задумчивости.

Пинч сыто храпел в дупле старого дуба.