Петр Аксенов Недавно я почувствовал, что устал от Москвы – все мне стало казаться здесь одинаковым и обыденным. И вот в прошлые выходные, чтобы немного развеяться, я решил отправиться в Лондон, благо был повод. «У нас в субботу Саша Сущенко устраивает бал. Все в сборе!» – сообщили мои приятели из столицы Туманного Альбиона.
Лететь я предпочел авиакомпанией BMI и нисколько об этом не пожалел. Хорошая еда на борту и ненавязчивые милые стюардессы оправдали мой выбор. Правда, всю дорогу мне пришлось слушать сплетни про Гогу Ашкенази и другую болтовню соседей. «На балу старика Горбачева у нее бриллианты были повсюду, броня на шее и на обеих руках и даже на голове», – говорила о ком-то дама, приятная во всех отношениях. Она сообщала это даме в леопардовом платье-халате, сжимающей томик японских стихов. Также я получил информацию о том, как теперь удобно покупать лоты на аукционах (в Лондоне как раз подходила к концу неделя торгов русским искусством): «У каждого свой пульт и можно негласно торговаться». Впрочем, скоро разговоры о нанотехнологиях горбачевского бала и количестве бриллиантов «новых русских» меня утомили, и я заснул.
На паспортном контроле мне широко улыбнулся афробританец, узнав, что я приехал на бал. Даже не задал стандартных вопросов: где я остановлюсь в Лондоне и какая у меня профессия. Берите на вооружение – обычно общаться на британской границе очень неприятно. Остановился же я в отеле Westbury, удачно расположившемся на Bond Street в районе Mayfair. Отель этот очень любят русские бизнесмены – здесь сервис практически такой же, как дома в Москве. Никто на тебя чопорно не смотрит, а консьерж, как джинн из бутылки, исполняет любые желания. Меня как богемного представителя разместили в легендарном номере, где когда-то останавливалась Жаклин Кеннеди.
В холле отеля тусовалась молодая английская звезда Пикси Лотт. На бранч в лобби заглянул актер Малкольм Макдауэлл, снимавшийся в скандальных фильмах 1980-х – «Заводной апельсин» и «Калигула». В отеле также гостили приехавшие на бал принц Дмитрий и принцесса Ольга из последних Романовых. К пяти вечера лобби заполнили люди в смокингах, обсуждавшие предстоящий Russian Summer ball. Этот русский бал дает возможность общаться потомкам первой волны русской эмиграции, которые сегодня, правда, смешиваются с новыми русскими толстосумами. Приколов бутоньерку с белой орхидеей на фрак, я отправился на бал в компании владельца отеля мистера Азада Колы и его очаровательной супруги Натальи. «Это старинный Van Cleef&Arpels», – рассказывала Наталья о приведших меня в восторг украшениях.
Бал проходил в Банкетном зале знаменитого Уайтхолльского дворца, плафон которого расписал Рубенс. На входе гостей приветствовали представители рода Романовых, кто-то делал книксен, а кто-то ограничился поклоном и рукопожатием. Затем начались ужин и торжественные речи. Публика собралась, конечно, очень разная, но в целом приятная во всех отношениях. Я сидел по соседству с художником Александром Пономаревым и водочным королем Дмитрием Чеботаревым, производителем огненной воды «Иван Грозный».
Дамы в винтажных платьях и тиарах шептались о состоянии первой жены Дональда Трампа. Сама Ивана, несмотря на возраст, была неизменно красива в бриллиантовых цепях с изумрудами. Салават Тимирясов со своей женой неприлично опоздал. «Совсем по-московски», – сказал болгарин-пианист из стольного града Софии.
После ужина запиликал оркестр, и все лихо стали отплясывать мазурки и польки. Я, конечно, не любитель этих всех триктраков, но все-таки немного покружил в вальсе мою подругу фотографа Ирину Калашникову. А затем отбыл на ночной мартини в Langham hotel, где любил сиживать Оскар Уайльд, а нынче лакает шампанское ненасытная Анжела Ермакова. Бал же, надеюсь, к следующему году приобретет еще более серьезные масштабы, и водочный король расщедрится на ледяной бар с белужьей икрой. На следующее утро я посетил лондонский собор Успения Богородицы в Найтсбридже, где никого из гостей бала не встретил. Все разговоры про «святую Русь» остаются пока лишь только разговорами. Зато среди русской православной диаспоры меня порадовала милая семья англичан рыжей масти. О чем я приятно вспоминал во время обеда с продюсером Екатериной Земцовой-Камоцкой. Она заметила, что на русском эмигрантском балу смешалось много разных людей, но от него остались ощущение теплоты и воспоминания о приятном общении. Я же добавил, что про горбачевский «бал» с его селебрети и олигархами этого не скажешь».
В воскресенье Лондон переполнили бастующие индусы и футбольные фанаты. Я пешком добрался до галереи Tate, чтобы посмотреть фотовыставку, посвященную вуайеризму. Tate не может не радовать, здесь все всегда на высоте. И экспозиция Энди Уорхола, и новые проекты, и даже кафе с видом на собор Святого Павла.
Вечером я заглянул на огонек в Королевскую академию, где проходила выставка-продажа современного искусства. Здесь оживленно пили просекко и жевали чипсы, покупая свезенные со всего мира арт-объекты. Популярностью пользовался пятиметровый Кинг-Конг, сделанный из проволоки. «Какой мощный! Какой красивый!» – восклицали гости, наверняка поклонники теории Дарвина. Мне же понравился портрет кота в техасской шляпе, но он уже был продан владельцу мужской галантереи на Jermyn street. «К сожалению, к сожалению», – разводила руками суховатая англичанка в актуальном Comme des Garsons. Так и закончилось мое короткое путешествие на бал. Заказав прощальный джин-тоник в холле Westbury, я отправился в нашу Первопрестольную.
