Валерий Пономарев Михаил Рыклин. Пространства Ликования. Тоталитаризм и различие. - М.: Логос, 2002, 275 с.
ВЕСЬМА неоднородная по стилю, составленная из статей разного времени, эта книга является единым целым в гораздо большей степени, чем может показаться при первом приближении. Она представляет собой своего рода конструкт, который в зависимости от взгляда то кажется механизмом абсолютно слаженным, самодостаточным и не допускающим никакого вмешательства извне, то, наоборот, полым и подвижным, подразумевающим участие кого-то еще - слушателя, читателя, критика. Это двойственное впечатление подкрепляется тем, что в сборник внесен и автобиографический мотив. "Пространства ликования" открываются рассказом матери о войне и завершаются отчетами о снах, тематически связанных с основными текстами книги. Если учесть не только сам по себе сюжетный нарратив - Хайдеггер и Ясперс, Шпеер и Иофан, Беньямин и Гегель, но и историю его создания и обнародования (статьи публиковались с 1997 по 2002 г. в Lettre Internationale, "Ex Libris НГ", журналах "Пушкин" и "Место печати"), то чтение "Пространств Ликования" можно уподобить прогулкам по сильнопересеченной местности: читатель оказывается в силовом поле сложносплетенных смыслов, противопоставленных друг другу и взаимоуничтожающихся.
Одна из главных идей "Пространств" заключается в указании на отсутствие "единой здравосмысловой реальности, с точки зрения которой можно было бы об этом мире судить". В соответствие с этим постулатом элемент фикции, который, по мысли Безансона, Арендт и других, присущ тоталитарным идеологиям, точно в такой же мере присущ тем дискурсам, которые противопоставляют себя тоталитаризму. Ключевые моменты соблазна, наслаждения и смерти коллективных тел социума в нацистской Германии и СССР представляют собой универсальный алгоритм, который не перестает работать даже при радикальной смене декораций. Советская тематика по понятным причинам нам гораздо ближе, чем нацистская, и именно поэтому ей уделяется большая часть книги.
Как при чтении Кюстина, которого, кстати, местами цитирует Рыклин, мы нередко восклицаем: "Как похоже!", так и при анализе идеологического языка передовиц советских газет мы распознаем истоки современной модели власти и новых тоталитарных структур.
Собственно, проект модернизации, которым был октябрьский переворот, регрессировал к тридцатым годам до мифологической архаики уровня фаллической праматери (Родины, партии) с факультативным отцом (Сталин, коммунизм), полностью включенным наподобие внутреннего органа в тело матери. Сущность этого проекта заключается в хрестоматийном: "Догнать и перегнать". При отсутствии внешнего критерия, определенного маяка противостояния тоталитарный пафос перестает работать, что и случилось в 70-80-х годах. Нынешнее время, несмотря на внешние отличия, во многом повторяет ходы прошлого. Реальные Пространства Ликования, местами запустевшие и заброшенные, еще сохранили свое символическое значение, и наша современность проходит на их величественно мрачном фоне.
