Борис Копылович Слова. Пятая книга Моисея. - М.: Ной; Новое время, 2005, 114 с.
Однажды Булата Окуджаву спросили, каких авторов он как читатель для себя открыл. Окуджава назвал Вардвана Варжапетяна: "Такое незаурядное явление по письму, по руке, вообще совершенно поразительный писатель, я думаю, о нем скоро заговорят"
И ведь заговорили! Но не как о прозаике, а как об издателе небывалого армяно-еврейского журнала "НОЙ", человеке, сотворившем "Число бездны" - том в тысячу страниц, где только жуткие ряды цифр. 5820960 - каждая цифра - еврей, уничтоженный во времена Холокоста.
И вот новый труд Варжапетяна - "Тора" (Пятикнижие Моисея) - пять книг, переведенных с древнееврейского на русский.
За пять веков, отделяющих первый перевод Торы, предпринятый Франциском Скориной, на свет вышли чуть больше двадцати переводов с древнееврейского на русский. Перевод Варжапетяна отличают не только сила, ясность и крепость языка, но замечательные примеры, комментарии, сноски (их сотни, иногда это крохотные притчи, присказки, рассказы), от чего древний свиток Торы становится современным и даже злободневным. Не "вечно-живым", как марксизм-ленинизм, а и вечным, и живым.
Приведу только один пример примечания. "Почитай отца твоего и матерь твою..." (5 Моис. 5, 16): "Примером почитания родителей Талмуд приводит... не еврея, а некоего ювелира из Ашкелона по имени Дама бен-Нетин. Случилось однажды, что из одеяния первосвященника, украшенного дивными самоцветами по числу колен Израилевых, выпала яшма, и не могли отыскать второго такого камня. Но кто-то сказал, что есть подобный у бен-Нетина. Мудрецы пришли к нему в дом и спросили, сколько он хочет за яшму. "Сто динаров", - ответил он и пошел в комнату, но увидел, что на сундуке с драгоценностями спит отец. Сын не стал тревожить его, вернулся к покупателям и сказал, что не может продать яшму. Те предложили двести динаров, триста, тысячу. Но он не продал камень. Мудрецы ушли. А вскоре проснулся отец. Тогда Дама догнал мудрецов и отдал им яшму. Те отсчитали тысячу золотых, но ювелир взял только сто: "Я не продаю своего уважения к отцу и не желаю извлекать из этого выгоду."
Но мне известен пример еще поразительнее. У меня есть друг Борис Шапиро. Его отец Израиль Шапиро умер в 1976 году. Он хотел, чтобы его кремировали в Москве, а прах предали земле Израиля. Желание не просто противоречивое, но абсолютно невыполнимое. Ибо иудаизм запрещает кремацию евреев. Но Израиль Шапиро верил: Тот, Кто мог сотворить человека из праха, может поднять его и из пепла.
Во имя его веры его сыну предстоял невероятно трудный путь: похоронные бюро, сефардские и ашкеназийские раввинаты, Министерство иностранных дел, слушания в Кнессете, аудиенция у Голды Меир. Но сын прошел этот путь до конца. Прах Израиля Шапиро - в земле Израиля, на его могиле растет кипарис.
Будь благословенны сыновья, подобные Дама бен-Нетину и Борису Шапиро.
Не знаю, как примут новый перевод раввины, священники и богословы, но то, что он отныне есть, - событие не только для евреев, но и для России.
