Пётр Сафронов Жак Деррида. Диссеминация/ Пер. с франц. Д.Кралечкина. – Екатеринбург: У-Фактория, 2007. – 608 с. (Philosophy).
Написать можно слишком много или слишком мало. Выражение никогда не поспевает за содержанием, и этот неизбежный разрыв сбивает нас с мерного ритма чтения и оставляет в растерянности. Не пропустили ли мы в начале нечто важное? Но начало уже давно сплелось с концом, и нам остается только судорожно бросаться в разные стороны в надежде ухватить рассеивающиеся нити рассуждения. А потом, находившись по коридорам смысла, мы поймем, что автор вовлек нас в особую игру, призом в которой является молчание.
Любой «перевод» Деррида забавен в своем желании не оставить ничего непереведенным. Перевести можно все, за исключением «ничто» – то есть молчания. Возможно, более всего книги Деррида нуждаются в переводе на французский. Бесконечная цепочка умолчаний становится нитью, отсутствие которой заставляет нас сразу приступить к делу. Автор «Диссеминации» не дает передышки, и в его молчании громко слышится сбивчивое дыхание читателя. И когда вы вспоминаете, с чего же все началось, то не можете этого сделать. Единственное, что оставлено читателю, – это возможность начать с начала, или, вернее, с того места, где оно только что было.
Вход в Деррида можно отыскать у Платона или Малларме, не нужно только пытаться обнаружить «самого» автора. В том-то и заключается изгиб его письма, чтобы сделать неосуществимой любую прямую отсылку. Пробуя различные подступы к тексту, мы уже вовлекаемся в игру Деррида, бесконечно откладывающего свой выход. Автор не говорит ничего, он «просто» молчит. Чтение Деррида каждый раз превращается в бесплодное занятие, пустую трату сил, рассеивание внимания, диссеминацию. В основе функционирования «Диссеминации» лежит асимметрия формы и содержания. Неустойчивое движение текста можно сравнить с ходьбой на шпильках.
Деррида постоянно ставит читателя в неудобное положение. Философия для него, по существу, становится искусством создавать неудобные положения. Что толку надеяться на логос, когда он уже с очевидной полнотой продемонстрировал свое бессилие. Остается лишь чистая экспрессия: выразительность позы, гримасы, жеста. Книга Деррида как раз и является воплощением такой чистой экспрессии, жестом, подвешивающим традиционные стратегии философского письма. Рефлексивная строгость этого последнего обеспечивалась серьезностью рассматриваемого предмета: бытия как такового.
Но что если этот предмет есть лишь бесплотная тень, мнящаяся отравленному ядом познания разуму? Не являются ли философские понятия всего лишь скудным набором лекарственных препаратов, удерживающих мысль от самоубийственного прозрения? Радикальная нехватка ответов на эти вопросы заставляет нас бесконечно длить вопрошание. Деррида не хочет вступать в нескончаемый круговорот предположений и опровержений. Открыв игру на повышение, он хочет взглянуть на дело поверх надоедливой кутерьмы онтологических различий. И если нет онтологии, то излишней становится и методология, опрометчиво обещающая кратчайший путь достижения истины.
Существует больше, чем больше. Существует больше, чем бытие. И обо всем этом можно молчать. Но в таком молчании нет презрения или усталости. Нет и критики, самодовольно берущейся разоблачать «подтасовки» классической философии. Из-начальность Деррида не означает принятия готовой хронологической схемы в духе вечного возвращения одного и того же. Скорее, здесь видится открытие множества доступных философии путей – в каждый момент времени и с самого начала. Текст «Диссеминации» в конечном счете чрезвычайно прозрачен. Прозрачен так, как может быть прозрачно зеркало для самого себя. Оно не нуждается в очистке, чтобы понять свою прозрачность. Оно уже таково.
Точно так же мы – в своей невнимательности – уже таковы, каким является текст «Диссеминации». В его разрывах и переплетениях лучше всего опознается наша собственная мысль. Мысль как таковая уже «есть». Мы уже начали мыслить и непременно будем начинать мыслить снова. Не стоит дорожить мыслями. «Урок» Деррида заключается прежде всего в том, что мысль нужно высвобождать, что высвобождение и является мышлением. Нет мысли в себе и для себя. Любая мысль существует в другом и для другого. Именно поэтому никогда не может быть установлено ее отличие от не-мысли. Нельзя читать «Диссеминацию» с убийственной педантичностью. Давящая атмосфера «серьезного» чтения будет возникать всякий раз, когда мы будем относиться к тексту как к завершенному целому. Но для Деррида нет ни внешнего, ни внутреннего. Его книга переходит границы, выходит за рамки, ведет себя неприлично. Значение «Диссеминации» в том, что она лишена напыщенной претензии что-то значить.
Читайте эту книгу с начала, читайте с конца, читайте по одной странице, только не читайте «всё сразу», останавливаясь для подчеркивания. В противном случае вас ждет глубокое разочарование, ибо в этой книге есть все – за исключением «всего». А прочитав, обязательно помолчите и начните с начала.
