Мария Козлова Христианские реликвии в Московском Кремле. Редактор-составитель А.М. Лидов. - М.: Государственный историко-культурный музей-заповедник "Московский Кремль", Центр восточнохристианской культуры, изд-во "Радуница", 2000. - 304 стр.
-АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ, выставку "Христианские реликвии в Московском Кремле", инициатором создания и научным руководителем которой вы являлись, посетили за шесть месяцев около 100 тысяч человек. Но вот вопрос: какова дальнейшая судьба святынь, экспонировавшихся в Успенской звоннице? Неужели это прекрасное целое опять будет разделено на множество фрагментов и спрятано от глаз в различных специальных хранениях?
- Риза Господня и Гвоздь Распятия вернутся в фонды, некоторые памятники - в кремлевские соборы. Ковчег Дионисия Суздальского XIV века с реликвиями Страстей Господних и ряд других святынь возвращаются в Оружейную палату, где растворятся среди многочисленных памятников прикладного искусства. К сожалению, посетители этого богатейшего собрания зачастую не в состоянии понять значение того или иного предмета. Для большинства это просто вещи из золота или серебра. Подлинный статус и смысл того, что люди видят перед собой в этой экспозиции, исчезает. А ведь Ковчег Дионисия по художественному и историческому значению можно сравнить с "Троицей" Рублева и фресками Феофана Грека.
- Вы обратились к администрации музея "Московский Кремль" с инициативой создать новую постоянную экспозицию христианских реликвий, своеобразный храм-реликварий в Благовещенском соборе. Какова была реакция на вашу инициативу?
- Дирекция музея обещала подумать. С научной точки зрения, одно из самых серьезных возражений против идеи создания храма-реликвария состоит в том, что реликвии всегда были распределены по кремлевским соборам и хранениям и никогда не показывались в отдельной экспозиции. Но это лишь отчасти правда, потому что важнейшие реликвии российского государства, значительная их часть, хранились в придворном Благовещенском соборе, откуда выносились во время особо торжественных празднований. Этому собору мы и предлагаем вернуть первоначальный смысл сокровищницы-реликвария для особо почитаемых святынь. Они могли бы быть расположены, например, в Никольском приделе. Речь не идет о том, чтобы в одном месте показать все реликвии, забрав их из соборов и Оружейной палаты. В этом сравнительно небольшом помещении могли бы быть представлены только самые важные святыни. Речь идет о создании особого сакрального пространства, в котором бы неразрывно соединились храм и музей. Сосредоточение святости в храмовом пространстве - вот в чем пафос предложенной идеи.
Такой храм-реликварий был бы максимально обращен к людям: святыни были бы доступны как для поклонения, так и для изучения. Это послужило бы импульсом к дальнейшему осмыслению сокровищ кремлевских соборов и дворцов. Возникла бы новая драматургия и восстановилась бы внутренняя логика освоения древних памятников Кремля, а искусственное противопоставление музея храму было бы снято. Новый для России тип музейного пространства уже имеет свои аналоги на Западе, где средневековая традиция нашла свое продолжение в современных экспозициях. Это и капелла-реликварий в соборе Сан-Марко в Венеции, и Папская капелла при Латеранском дворце в Риме. В западном Средневековье идеальным образцом такого храма-реликвария была знаменитая Сен-Шапель в Париже - шедевр французской готики XIII века.
- Каковы духовные и архитектурные истоки самой идеи храма-реликвария, есть ли у нее православные корни?
- Прототипом для подобных храмов как на Востоке, так и на Западе явилась церковь Богоматери Фаросской в Константинополе - маленький драгоценно украшенный купольный храм, разрушенный крестоносцами в 1204 году. Несмотря на то что церковь располагалась в глубине Большого императорского дворца, она и находившиеся в ней важнейшие реликвии Христа и Богоматери были в принципе доступны для всех - как для православных, так и для латинских паломников и даже для посещавших столицу иноверцев. Храм-реликварий был сердцем Византийской империи, ее сакральным центром, по своему значению сравнимым лишь с храмом Гроба Господня в Иерусалиме. С одной стороны, святыня являлась знаком духовного могущества. С другой - она была доступна для поклонения. В этой идее был заложен огромный потенциал. В России византийская традиция хотя и не буквально, но символически точно была претворена в придворном, царском небольшом Благовещенском соборе. Отсюда в особые церковные праздники святыни выдавались в храмы и монастыри Москвы для совершения крестных ходов с ними и для поклонения верующих.
- Как бы вы сформулировали общественный смысл вашего проекта?
- Думаю, создав храм-реликварий в Кремле, мы не только восстановим древний замысел, существовавший в умах наших предков, но и создадим новый сакральный центр России, который мог бы стать своеобразной точкой отсчета в освоении огромного культурного пространства русского православия. Возрождение на новом уровне центрального византийского образа и сакральной модели будет способствовать становлению нашей духовной идентичности.
