Илья Куклин -ОТКУДА в Фергане такие люди, как вы?
- Я родился в интеллигентной узбекской семье. У меня есть еще три брата, я в семье младший и рос как бы в их тени. Большой родительский дом, такое родовое гнездо на окраине Ферганы┘ Между братьями было много интересных разговоров - для нас большое значение имело западное кино, мы пережили увлечение рок-музыкой - тогда же, когда и все, в конце 60-х - начале 70-х. Ну вот, и представьте себе эту идиллическую атмосферу южной провинции┘ Тогда на меня какое-то особое влияние оказали некоторые фильмы - такие, как "Все на продажу" Анджея Вайды, "Профессия: репортер" Антониони, фильмы Миклоша Янчо и некоторые другие, довольно разные. Но я не понимал, что у меня особое их восприятие, мне это казалось общим явлением.
- У вас не было ощущения внутреннего родства с африканской пустыней Антониони и узбекской степью?
- На поэтическом уровне. Помните, там муравьи взбираются по проводу? Вот на меня очень сильное впечатление производят такие детали. Мир воспринимается в виде особых фрагментов, отдельных частей. Для Ферганы такое фрагментарное восприятие действительности выглядит очень адекватным. История, сюжет - все это напрямую не работает.
- В Москве есть представление о вас, как о неформальном лидере круга авторов, который условно называют ферганской школой. Как сложился этот круг?
- Я не знаю, кому принадлежит термин "ферганская школа". Я не считаю себя ни в малейшей степени лидером или гуру того круга, в который я входил. Каждый из этих авторов сложился сам по себе, у каждого своя поэтика┘ Началось с более старшей компании, которая сложилась в 70-е годы. Я в этом круге был единственный, кто занимался литературой, в основном туда входили художники и люди, связанные с изобразительным искусством: Сергей Алибеков, Энвер Изетов, Григорий Капцан, тот же Александр Куприн. Тогда считалось, что я один пишу, что литература - это моя привилегия. А в 80-е годы сложилась уже другая компания, уже более молодая: Хамдам Закиров, Даниил Кислов, Ольга Гребенникова┘ У нас были какие-то общие литературные и культурные вкусы. И это была компания уже литературная. Постепенно сложилось общение: встречи, беседы┘ Не знаю, какое я оказывал на них влияние, и оказывал ли какое-нибудь.
- Как начались ваши самиздатские публикации в Ленинграде?
- Сам не знаю! По словам Ольги Абрамович, мои тексты печатались в самиздатском в ту пору "Митином журнале" еще в 1985 году, их туда передал Алексей Парщиков. Тогда же, в 80-е, я впервые прочитал в "Митином журнале" стихи Аркадия Драгомощенко, к ним еще прилагалось предисловие его английского переводчика Майкла Молнара. Эти стихи на меня произвели очень сильное впечатление. Драгомощенко - один из немногих русских авторов, который мне по-настоящему интересен.
- Существуют ли сейчас в узбекской, то есть создаваемой на узбекском языке, литературе авторы, актуальные в европейском контексте и интересные вам?
- Хамид Исмаилов. Это совсем другой автор, чем я, он более жестко синтезирует восточные и западные культуры, они у него более заметны. Западное сознание - сознание рискованное, направленное на преображение мира. Вот и Исмаилов - человек риска. Меня-то питает идиллическая инертность, но рискованность - это шанс, который дается культуре.
