Татьяна Изотова Чеслав Милош. Придорожная собачонка. Пер. с польского В.Кулагиной-Ярцевой. Редакция К.Старосельской. Стихотворные переводы - Б.Дубин. - М.: Независимая Газета, 2002, 352 с.
От редакции
Впервые фрагменты этой книги Чеслава Милоша появились на русском языке еще в 1998 году. Тогда их напечатал журнал "Новая Юность" (см. # 33). Перевела эти фрагменты Татьяна Изотова (а тогда еще Касина). Переводчик и журналист, Татьяна является нашим постоянным автором и знатоком польской литературы. В рубрике "Кафедра" мы уже публиковали ее эссе о нобелевском лауреате (см. "Ex libris" от 25.02.99). Теперь предлагаем вашему вниманию рецензию уважаемого автора и переводчика на новый перевод самой знаменитой книги Польши последних лет, которая только что появилась на русском языке в "Издательстве Независимая Газета"
Со времени появления книги в Польше прошло пять лет. Теперь она целиком издана на русском. Та же пестрая обложка, те же многозначительно белеющие широкие поля, крупный шрифт. Русский издатель почти в точности повторил проект оформления польского оригинала. Выглядит элегантно и подарочно. Но что гораздо интереснее, именно такая форма особым образом обыгрывает и содержание книги.
Начать с того, что чтение этой книги - дело неспешное. Ведь самая метафизическая (по мнению философа Лешека Колаковского) из книг крупнейшего поэта и эссеиста Милоша как бы подводит итог многолетних раздумий автора о природе человека и мироздания. Крошечные миниатюры (всего их 239), вынесенные каждая на отдельную страницу, сразу демонстрируют внутренний ритм прозы. Ритм, требующий пауз и остановок, отдельного осмысления каждой вычитанной идеи. И чем короче формулировка (самая лаконичная - в полторы строки), тем больше места оставлено на странице для последующего читательского медитирования.
Уточним сразу, что кроме эссе - которые делятся на развернутые философские афоризмы и историографические притчи - в книге есть несколько стихотворений и несколько цитат из других авторов.
Такая вот тетрадь для записей.
Пестрая обложка со старинной литографией окрестностей Вильно (города, с которым связана биография Милоша). Ее можно праздно разглядывать, блуждая взглядом от одной завитушки к другой. Все равно ничего не прочесть на лицах у маленьких фигурок, не понять скрытого сюжета происходящего.
Это как мир, на который брошен взгляд, брошен так, что увидена только пестрая картинка: какие-то случайные люди и пейзаж, в который они вписаны. Да и разве придет в голову задумываться, зачем и правильно ли он устроен? Но когда становится скучно смотреть на эту глянцевую оболочку жизни, ты вдруг догадываешься, что под тонко нанесенным слоем краски скрывается грубый картон.
А в свою очередь, под ним таится еще что-то.
Если кто-то решил заглянуть под эту оболочку-обложку - назовем ее как угодно, - то┘ Нет, он не найдет там Абсолютной Истины. Обнаружит только великое множество вопросов и противоречивых выводов. Например, кто такой Бог - если его мотивы нам неизвестны? что такое Зло - если из него вырастают прекраснейшие плоды, такие, как, например, поэзия? Все эти перемешанные образы-мысли в книге образуют бесчисленные комбинации, которые, по замыслу автора, не должны складываться в единое целое.
И все же у этого "не единого целого" должно быть название. А мы, кстати, еще ничего не сказали о заголовке книги. Почему вдруг "Придорожная собачонка"? Даже автор толком не объяснил этого (ни в книге, ни в своих интервью).
Она, эта собачонка с книжной страницы, нелепая и смешная, безусловно, вызывает нашу симпатию. Она облаивает каждого встречного и боится потерять право на свою скучную, зато привычную и несложную жизненную обязанность. Но она снова и снова прибегает к этой дороге. Значит, она на свой смешной собачий лад тоже стремится разглядеть "нечто" - то, что может появиться вдруг на этой дороге, ведущей из бесконечности в бесконечность.
Она, эта собачонка, вдруг становится центральным символом хрупкого и несовершенного, но все-таки прекрасного и зовущего к открытиям мира.
И нам, пожалуй, даже грустно называть ее этим все-таки немножко обидным именем - "Придорожная собачонка". Ведь "Piesek przydrozny" можно перевести с польского совершенно различными способами (при том что не существует ни одного исчерпывающего соответствия: название оказалось невероятно трудным, учитывая все возникающие в масштабе книги трактовки). Найти бы что-то совсем простое и универсальное, такое же, как у Милоша.
Но как бы там ни было, символ, этот Маленький Пес у Дороги, вынесенный Милошем в заголовок, будет по-прежнему тревожить наше воображение.
