Вера Соловьева Дэвид Лодж. Мир тесен: Роман / Пер. с англ. О.Макаровой. - М.: Издательство Независимая газета, 2004, 432 с.
Дэвид Лодж. Хорошая работа: Роман / Пер. с англ. М.Ворсановой. - М.: Издательство Независимая газета, 2004, 384 с.
Еще в 60-е годы американский социопсихолог Стэнли Милграм выдвинул теорию "шести рукопожатий", доказав, экспериментальным, кстати, путем, что двух случайно выбранных людей на Земле разделяют в среднем пять общих знакомых. Да, мир тесен, тем более если речь заходит о людях, принадлежащих к одному цеху, а точнее - к миру академическому, о котором с иронией и таким знанием дела пишет Дэвид Лодж (что немудрено, ибо он к этому миру имеет самое непосредственное отношение).
А каким тесненьким делается наш мир у Дэвида Лоджа благодаря современным средствам транспорта, позволяющим неутомимым литературоведам быстро менять города, страны, континенты и конференции! Кажется, вся планета живет в ритме нескончаемых окололитературных мероприятий, сами же ученые мужи (и жены) наслаждаются не столько тишью библиотек, сколько ревом двигателей сверхзвуковых самолетов, под который они зачастую и изучают труды своих коллег.
Во втором романе академической трилогии Дэвида Лоджа ("Академический обмен" - "Мир тесен" - "Хорошая работа") такое множество действующих лиц и сюжетных линий, разного рода совпадений и стечений обстоятельств, интриг и неожиданных разоблачений, а место действия - весь земной шар, который автор вращает со смелостью школьника, зубрящего географию, что все это слишком походило бы на бразильский (или мексиканский?) сериал (кстати, по этому роману действительно снят телесериал), если бы вышеупомянутое не было обильно сдобрено литературными аллюзиями и цитатами, скрытыми и открытыми.
Дэвид Лодж даже наделяет их героев литературоведческими теориями. Вот, например, американский профессор Моррис Цапп (кстати, он одно из главных действующих лиц первого романа трилогии), гастролирует по миру с "идеей любовного романа как повествовательного стриптиза". "Текст играет с читателем, подыгрывает его любопытству, разжигает его желание: так стриптизерка стремится раздразнить любопытство публики и хорошенько разогреть ее", - утверждает Моррис Цапп, вполне возможно, цитируя Патрицию А.Паркер, труд которой Дэвид Лодж упоминает в предисловии к роману. Непонятно, как относится к этой идее Морриса Цаппа немецкий литературовед Зигфрид фон Турпиц, но нечто подобное "повествовательному стриптизу" он явно разыгрывает "на руках", скрывая под кожаной перчаткой, даже от собственной жены, то ли страшный ожог, то ли протез и тем самым подпитывая свой ореол загадочного калеки. Перчатка исчезает лишь к концу романа, и под ней ничего особенного, конечно, не обнаруживается, но ведь "возбуждает отнюдь не процесс раздевания, а его отсрочивание".
И если уж рассуждать об этом романе Дэвида Лоджа с точки зрения хронотопов и пространства, то, следя за основной сюжетной линией, мы обнаружим самый настоящий роман странствий: в поисках неуловимого идеала Перс МакГарригл - главный герой - проделывает нелегкий путь, который, несомненно, способствует, как принято выражаться, его становлению, в том числе и профессиональному, ибо пролегает этот путь от одной литературоведческой конференции к другой. Но в то же время, преодолевая тысячи километров и перемещаясь географически, он вращается в одних и тех же академических кругах и фактически не покидает пределов глобальной литературной гостиной, где ему приходится прислушиваться к профессиональным разговорам и встречать все одни и те же знакомые лица.
Второй роман (а если брать трилогию в целом, то, разумеется, третий) - о том же. Что такое "хорошая работа" и насколько "хорошо" она должна оплачиваться? А что такое "хорошая работа", скажем, для филолога, для, например, молодой преподавательницы университета Робин Пенроуз? Сам Дэвид Лодж - весьма плодовитый писатель и критик, а к тому же драматург и сценарист, около 30 лет отдавший преподавательской деятельности, - должно быть, знает ответ на этот вопрос.
Помимо "академичности" все три книги связаны между собой общим местом действия - вымышленным городком Раммидж, с его вымышленным университетом и общими действующими лицами, которые, перекочевав из первого романа во второй, а затем в третий, успели как-то совсем по-киношному состариться. К тому же прошедшие между двумя последними романами семь лет не только одряхлили некогда сексуально активных героев, но и далеко не лучшим образом сказались на статусе высшего образования в описываемой Лоджем Англии, превратив литературоведение из чуть ли не золотоносной жилы в занятие для настоящих бессребреников (вроде той же Робин Пенроуз - марксистки, феминистки и постструктуралистки в одном лице, попросту не представляющей себя сотрудником банка или брокером на бирже) и, стало быть, истинных аристократов, ибо аристократизм, как было однажды замечено, "это любовь к бесполезному".
Бесполезность литературоведения, столь очевидную для другого героя романа, исполнительного директора некрупного промышленного предприятия Вика Уилкокса, литературовед Дэвид Лодж опровергает не только с помощью аргументов, вложенных в уста Робин Пенроуз, но и, как подобает "капиталисту воображения", с помощью "сюжетного решения": к концу романа Вик Уилкокс, приносящий своему предприятию несомненную пользу, оказывается без работы, а Робин Пенроуз, на которую в бюджете раммиджского университета прежде никак не находилось денег, напротив, ее наконец-то получает. Впрочем, спор в пользу литературоведения разрешен, что называется, в частном порядке: по сути, Дэвид Лодж действительно уподобляется раскритикованным его же героиней авторам рабочих романов XIX века, которые "ограничиваются сюжетным решением личных проблем своих персонажей", "будучи не способными предложить политическое решение описываемых ими проблем".
