Полина Копылова Данил Файзов. Переводные картинки: Первая книга стихов. – М.: АРГО-РИСК; Книжное обозрение, 2007. – 48 с. (Поколение, вып. 16).
О стихах можно писать разно: с цитатами – и без, с сопоставлениями – и без, зависит, как говорится, от контекста. Г-н Анкудинов-Майкопский, к примеру, и вовсе пишет то, что думает.
Осмелюсь утверждать, что в нынешней поэзии новизна в использовании формального приема и языка стала обыденностью не меньшей, чем во времена оны – рифма. Парадоксально, но факт. Нынче чаще удивишься тому, «про что», а не тому, «как». А это подразумевает эмоцию – или же остранение от текста, обусловленное известным расстоянием между автором и лирическим героем.
В случае с «Переводными картинками» Файзова – скорее второе.
Это сборник, что называется, из назревших: он целостен, вдумчиво поделен на четыре части (верней, на три части и «вставной цикл» RESET), ровен. Он обладает, несмотря на «двухмерное» название, весомой прозрачностью хрустального шара, отражающего и преломляющего окружающую автора действительность – и его собственную, автора, физиономию. Да, лирический герой не боится подчас быть нелепым.
На самом деле это, конечно, не шар: это реторта, наполненная, как кажется, «новой искренностью», не сказать, «исповедальностью», где незаметно поначалу для глаза происходит возгонка: бытовая нужда превращается в жизненно важную необходимость; частное выкипает в общее; случайный жест, запечатленный полустрочием, обнажает любовь...
И что? Разве в десятках хороших стихотворений не происходит ровно того же самого? А нет, не происходит. Стихам Файзова и ранее, а сейчас в особенности, присуще одно странное свойство, некая «оборотность». На месте этих стихов должен был быть известного рода роман – преждевременный мемуар, «единственная приличная книга о себе», а также о времени и славе. Кажется, вот она, как на ладони, авторская биография со всеми ее перипетиями – не лучше и не хуже иных ровесников. Но в том и проявляется действие «возгонки», что «проза» приобретает ту самую прозрачность, себе не свойственную, и прозой после этого оставаться не может никак. «Картинка» внешнего мира, совмещаясь с миром внутренним, приобретает объем и создает ощущение единства, которым современные поэтические тексты балуют нечасто (не в упрек им будь сказано). И все это – тихо, как бы между прочим, когда – скороговоркой, когда – игрой расхожих фразочек, когда – с подкупающей прямотой, и при этом автор всегда помнит, где – он сам, где – лирический герой, где – читатель, и выдерживает все дистанции безупречно, предоставляя достаточно пространства для восприятия, сравнения, толкования – или молчаливого постижения вещей очевидных, и потому... незаметных.
Перенастройка внутренней оптики читателя через авторское видение – опять же дело не новое, но редко когда это происходит настолько деликатно, без вводной претензии на переосмысление, опять же времени, славы и себя на их изменчивом фоне. Словом, эти стихи не для того, чтобы ставить их одним из тучи эпиграфов к «актуальной (читай: однодневной) прозе», или украшать ими злободневную публицистику. Они – сами по себе: прозрачный шар, притягивающий взгляд и вызывающий желание прикоснуться теплой ладонью.
