Арина Депланьи
Без мужчин женщины счастливы и беззаботны.
Николай Петров. "Три дамы". 1916 год. Пензенская областная картинная галерея им. К.А.Савицкого
Дорис Лессинг. Расщелина: Роман./ Пер. с англ. – СПб.: Амфора, 2008. – 288 с.
Впервые изданная в 2007 году «Расщелина» – один из самых свежих романов миссис Лессинг, пожилой англичанки, успевшей получить свою Нобелевскую в прошлом году. «Я всего лишь рассказчик, а это – просто истории», – говорит писательница, отбиваясь от ярлыков, которые публика и прежде всего критика пытаются приклеить к ее произведениям. Отбивается потому, что каждая ее книга написана не на какую-то заданную тему, а являет собой клубок тем, не дававших автору покоя долгие годы.
На первый взгляд «Расщелина» – это просто несколько эпатажная, с феминистическим уклоном история о том, как на земле счастливо и беззаботно жила женщина. Шли «века» – и вдруг природа пошутила над женщиной, подарив ей не дочь, как то было всегда, но сына. Лениво повоевав с безалаберным мужским родом («монстрами»!), женщина потеряла способность к непорочному зачатию и превратилась┘ в обычную бабу: сварливую, надоедливую, таскающую за собой сопливую и орущую ребятню и мешающую мужчинам постигать мир и получать от него удовольствие.
Особое своеобразие эта история (и теория) получает в изложении римского ученого и сенатора времен Нерона. Читателю представляется очередная возможность узнать, что думает женщина о мужчине с точки зрения мужчины, по мнению женщины. Остроты в романе достаточно, что и говорить.
Так, особое внимание уделено тому, как пралюди осваивали метод порочного зачатия. «Расщелина» – это не просто место обитания, но и обозначение женского естества; для мужского найдено название – «трубка». Наименований для известных частей тела и автором, и переводчиком подобрано множество, однако эти два – самые любимые, употребляемые раздельно и совокупно. Правда, неусыпный интерес повествователя к половому вопросу не единожды вызывает читательский зевок. Но что поделать, если все мы находимся в ярме своей сексуальности. При этом, надо заметить, наслаждение от соития исторически предшествовало потребности в продолжении рода. А мы-то десятилетиями думали, что всё наоборот.
В «Расщелине» изображено зарождение и взросление человечества. Идея не столько в том, что первой была женщина, сколько в подобии историй всечеловеческой и человека-особи. Вот родился ребенок; спросите его, когда он заговорит, давно ли он существует? Давно┘ он как-то и не задумывался, разве это так важно? Бездумное детство, безумное отрочество, безудержная юность, разочаровывающаяся молодость, скептическая и всеведущая зрелость┘ Через все это проходит первое общество людей.
Собственно, мы и застыли где-то на стадии взросления. Человек не сильно изменился в сравнении с тем, каким его оставляет повествователь, отказываясь продолжать историю, узнавая теперь в своих героях себя самого. А мы около двух тысяч лет спустя узнаем себя в этом повествователе.
Римские замужние и еще не совсем женщины, раскрепощенные, не обременяющие себя заботами о доме и детях, независимые от мужей, а то и пренебрегающие ими, – уж не привет ли это феминизму, разочаровавшему миссис Лессинг? Подзатыльников (иначе и не скажешь) социальным режимам и движениям – как новым, так и уже отжившим свое – тут отвешивается немало.
Походя опрокидываются и религии. Больше всего достается христианству, которое лишилось если не Творца (Его отрицания в тексте нет), то Адама и сотворенной из его ребра женщины. Никакого таинства, никакого чуда – только природа. И первое убийство совершено не из зависти брата к брату. Напротив, братья объединили усилия и всем племенем до смерти испознавали свою первую женщину.
Страдают и тотемистические верования, происхождение которых также объяснено чрезвычайно рационально. Скажем, песни некоторых племен, восхваляющие орла, были придуманы еще в праисторические времена мужчинами, спасенными этими птицами от женщин неразумных. В сущности, многие животные стали священными именно в память о тех заслугах перед человеческим родом, которые оказались жизненно важными в период женской безответственности и мужской нерешительности...
Иными словами, в «Расщелине» Дорис Лессинг разбивает клише, которые она, вообще-то говоря, всегда терпеть не могла. Так и хочется назвать эту книгу издевательством над стереотипами и традиционностью. Против всех измышлений человечества на собственный счет в этом романе, как и в более известном «Пятом ребенке», выводится простая мысль о том, что от природы нам никуда не деться. Другой вопрос, сможет ли человек примириться с тем, что она задумала – и совершила.
