Елена Кирюшкина «Табакерка». История театрального подвала, или 30 лет спустя/ Н.Каминская, А.Попов. – М.: Астрель, АСТ, 2008. – 319 с.
Смешно сказать: настоящая история, когда речь – о воспоминаниях человека, который почти весь путь «Табакерки» прошел, наблюдая жизнь театра изнутри. Трудно сказать, в каких именно сложно-подчиненных отношениях находится сегодня бывший помощник Табакова по литературной части Александр Попов (когда Табаков возглавил Художественный театр, Попов снова появился рядом и некоторое время служил там; кажется, на посту замдиректора) со своим сперва кумиром, затем – кумиром и начальником, а это, согласитесь, тоже важно. Но это мемуары, написанные, во-первых, очень просто, а во-вторых, в них много подробностей. Простота вызывает доверие, что касается деталей, то, разумеется, время выветривает что-то, что-то переставляет местами, но в рассказе Попова вызывает доверие память места, то есть одни события следуют за другими, бытовые подробности влекут за собой перемены участи и т.д., и т.п. Занятно даже то, как, вспоминая первые впечатления, автор упоминает, что «Табакерка» не была похожа на театр. И на студию – тоже не была похожа. «Всё другое» – то, без чего не может родиться новый театр. Вернее, только с таким осознанием и может родиться новое дело.
Мемуары Попова – только часть юбилейной книжки. Мемуаров, наверное, написалось не очень много (отсюда и какой-то детский – непривычный для взрослой книжки – крупный шрифт), во всяком случае, мемуарная ее часть заканчивается посередине и дальше следуют рецензии на избранные спектакли, написанные Наталией Каминской, более или менее удачные, вряд ли писавшиеся специально для этой книги, что скорее следует счесть их достоинством, а не недостатком, с несколько выспренним вступлением. Рецензии, может, и хорошие, но рядом с этими мемуарами их дополнительность (ведь выбор падает только на спектакли последних лет, то есть спектакли, которые вышли уже «после» мемуаров Попова) не видна, а именно на фоне простодушия повествования, вправду, подкупающей, – не очень уместные. Как ни странно (начинаешь уже фантазировать на свой страх и риск), здесь были бы кстати рецензии или собственные профессиональные заметки в виде ссылок или, быть может, комментария к сказанному влюбленным в «предмет исследования» мемуаристом.
В мемуарной части, конечно, интересен театральный быт. Про сор – уголь, доски, грязь, которые студийцы на своих плечах вытащили из подвала, – известно благодаря неустанным рассказам. Детали, которые сохранились в памяти Попова, возвращают этой «фигуре речи» подлинность, – в общем, первые дни и годы «Табакерки» мало отличаются от трудностей и неизменного счастья рождения театрального дела, знакомого и по более ранним, и по более близким нам по времени примерам. Но именно эта схожесть объясняет, как только и может сложиться живой театр, иначе – никак.
Разумеется, приметы советской жизни – «испорченные телефоны», приезд товарища Демичева на спектакль с организацией для тогдашнего министра культуры «комнаты отдыха» с бутербродами и напитками, каких обычный советский человек в своей жизни не встречал, попытки, неоднократные и всегда оканчивавшиеся фиаско, получить официальное признание. Их не признавали, но и не запрещали играть. Уникальный случай. Конечно, жаль, что «с другой стороны» не нашлось такого же Попова, который бы описал, как им было трудно не признавать эту студию на Чаплыгина. Им ведь тоже было непросто...
