Станислав Горохов * * *
Игорю Панину
Пьешь запоем, отчаяньем маешься:
мол, раздавлен российский народ?
За талант, как за грех, не раскаешься,
индульгенций Господь не дает.
Да, страна распроета барыгами...
Но, страдалец, встряхнись, не робей.
Глянь, беспечно по мрамору прыгает
залетевший в метро воробей.
* * *
Рад запрятаться в горный курорт,
чтобы в спальном мешке отоспаться,
нервных сил для спасенья набраться
от свободных от совести орд?
Рад дойти до исхода пути,
не поддавшись на лозунг «не парься»?
Только где ж эти горы найти –
на Луне или, может, на Марсе?
* * *
Ощущая рентген остановленных взглядов
с фотографий и мраморных плит,
докумекай: здоровьем кичиться не надо,
как бы ни был богат-знаменит.
И прими, как прощенье, свою одинокость
в общем гвалте потуг суетных:
не в песчаную яму – в бездонную пропасть
отпустил ты навеки родных...
* * *
Засмеялась – и вскинула голову,
оттолкнула, сбежала с крыльца.
Ночь коснулась завистливым холодом
полыхающего лица.
Оглянулась в конце переулка –
и глазами простилась со мной.
А на крыше светились сосульки,
все прозрачные под луной!..
* * *
Ментальность, что ли, виновата,
но самый яркий русский бренд –
ядреность яростного мата,
как на талантливость патент.
Пусть рабскость въежилась в морщины,
но, враг, топтать притормози:
духоподъемность матерщины –
вот главный козырь на Руси.
