Петр Черёмушкин
Татьяна Гнедовская. Немецкий Веркбунд и его архитекторы.
– М.: Пинакотека, 2011. – 352 с.
Взяв в руку миксер производства ГДР или сев за руль «Мерседеса», взглянув на окна или на двускатные крыши берлинских домов, не всякий задумывался, что за удобством и необыкновенной функциональностью этих предметов немецкого производства – многовековая история творческих поисков архитекторов, дизайнеров, художников и инженеров Германии. В начале ХХ века, когда капитализм достиг одной из высочайших фаз своего развития, а германская империя переживала период триумфов, в обществе возникла необходимость объединения художников и инженеров, борющихся за слияние искусства и техники. Таким объединением стал Веркбунд, сформировавший этот своеобразный и очень узнаваемый немецкий стиль, который узнает всякий хоть чуть-чуть причастный к Германии. На смену индивидуалистичному и экспрессивному югенстилю (который часто называют модерном) пришел строгий язык дизайна, в котором особое значение придавалось прежде всего функциональным качествам изделий. Промышленное производство определяло утилитарность продукции. В 1907 году группа немецких архитекторов, среди которых были Петер Беренс, Хайнрих Тессенов, Вильгельм Крайз и многие другие, создали объединение, на многие годы определившее философию и стиль жизненной и предметной среды в Германии.
* * *
Работа Татьяны Гнедовской неслучайно имеет подзаголовок «история одного поколения». Хронологически она охватывает период с конца XIX века до окончания Второй мировой войны. И, по сути дела, является не просто описанием истории Веркбунда, но детальным анализом архитектурной, общекультурной, бытовой жизни Германии 1900–1930-х годов. Из книги видно, что автор увлечен не просто сухими фактами биографий деятелей Веркбунда, а относится к ним, как к старым и близким знакомым, попадающим в разные, порой не очень приятные обстоятельства жизни.
Книга Гнедовской – это фолиант, сделанный с тщательной обстоятельностью немецкого мастерового в духе ее же героев: немецких архитекторов, конструкторов и дизайнеров начала ХХ века. Можно даже назвать эту огромную работу произведением прикладного искусства, которое автор называет «традиционной сферой приложения женского труда». Получилась, по сути, энциклопедия культурной жизни Германии, увиденная через архитектуру и ее наиболее активных созидателей, и, замечу, не слишком известных в России.
Собственный интерес к Веркбунду Гнедовская объясняет полузапретностью этой темы до самого недавнего времени. Сразу после окончания Второй мировой войны, «будучи отпущенным на свободу после падения гитлеровского режима, исторический маятник качнулся сильно влево», – отмечает она. «И поэтому все, что могло вызвать хотя бы какие-то, пусть самые отдаленные, ассоциации с предшествующей эпохой, подвергалось решительному искоренению (в свободной Западной Германии еще в большей степени, чем в несвободной Восточной)», – утверждает историк архитектуры.
Несомненно, глубокая заинтересованность автора в истории архитектуры, дизайна и прикладного искусства коренится также в семейной причастности Гнедовской к профессии зодчего – ее отец, один из самых известных отечественных архитекторов, Юрий Гнедовский является почетным президентом Союза архитекторов России и автором таких зданий, как Театр на Таганке и клуб имени Серафимовича.
«Театр», «Фабрика» и «Особняк» – таковы три объекта приложения сил архитекторов Веркбунда в условиях зарождающегося массового строительства в Германии, которые выделяет Гнедовская до Первой мировой войны. «Создателям Веркбунда, так же как и Вагнеру, театр виделся точкой схода всех видов реформ – от пространственной до социальной, – и потому они стремились создать не просто проект зрелищного здания, но универсальную модель некоего «дома искусств», «дома-праздника», а то и нового храма», – пишет автор.
 Даже во времена Третьего рейха в архитектуре Германии чувствовалось влияние Веркбунда. Дом немецкого спорта в Берлине, построенный для Олимпийских игр 1936 года. На первом плане – скульптура Арно Брекера «Победительница». Фото автора |
При этом она выделяет Петера Беренса как самого важного теоретика архитектуры театральных сооружений. Из текста видно, что он – самый любимый для автора из архитекторов Веркбунда. Уроженец Гамбурга, словно вышедший со страниц романа «Будденброки», живописец, ставший архитектором и автором эскизов обоев, тканей, посуды, столовых приборов, мебели, швейной машинки с ножным управлением. И, конечно, создатель здания немецкого посольства в Санкт-Петербурге в 1911–1912 годах.
В разделе, посвященном «новой вещественности», говорится о том, как в начале 1920-х годов примером для подражания немцам служили уже не англичане, как в начале века, а русские, пытающиеся создать в Советской России новое революционное искусство.
С большим интересом читается заключительная часть книги, посвященная тому, как нацисты уничтожили и закрыли Веркбунд, а также судьба архитекторов объединения после Второй мировой войны. Как и в предыдущих главах, автор проделывает детальный обзор общественно-политической обстановки, сложившейся в Германии к моменту прихода нацистов к власти в январе 1933 года. Гнедовская отмечает, что «немецкое культурное сообщество, давно зараженное идеями «Великой Германии», пусть и с некоторыми оговорками, принимало и разделяло большую часть нацистских лозунгов», и, кроме того, «деятели культуры в большей степени, чем другие граждане государства, были благодарны новой власти за то, что во главу угла были поставлены духовные ценности». Тех же, кто, подобно Томасу Манну, обвинял нацизм в вульгарности и отсутствии элементарных нравственных устоев, тоже не слушали: произошла катастрофическая девальвация слов и смыслов, сопровождавшаяся размыванием нравственных понятий и падением вкуса, пишет автор.
«Архитекторы надеялись на лучшее хотя бы потому, что Гитлер не раз заявлял о наличии у него грандиозных строительных планов, а вера в свое политическое призвание и страсть к архитектуре были в нем нераздельны», – отмечает Гнедовская, подкрепляя свое высказывание цитатой из воспоминаний Шпеера – главного архитектора и министра вооружений Третьего рейха.
Гнедовская подчеркивает, что Гитлер и создатели Веркбунда поклонялись одним и тем же философам, чтили одних и тех же политиков, писателей, художников и архитекторов. При создании стиля Третьего рейха Гитлер призывал «своих» архитекторов ориентироваться не только на мировую классику, но и на произведения предвоенных немецких архитекторов, особенно выделяя при этом две постройки: немецкое посольство в Петербурге и Фестшпильхаус в Хеллерау, пишет Гнедовская. Однако все это не спасло Веркбунд от разгрома нацистами. Одним из первых решений Гитлера после прихода к власти в рамках борьбы с тлетворным влиянием «художников-дегенератов» стал запрет на строительство домов с плоскими крышами и горизонтальными окнами по всей территории Германии. Нацисты всерьез верили, что «недоступные их пониманию произведения способны сбивать с толку немецкий народ, развращать и разлагать его душу, а потому видели в его создателях не просто «извращенцев и дегенератов», но и врагов строя», – отмечает автор.
