Вячеслав Харченко
Нет зверя страшнее, чем пьяный еж…Фото Евгения Никитина
Змеи
На даче завелись змеи. Они копошились в компостной яме, шипели из зарослей высокого бурого ковыля, медленно и степенно, как хозяева, переползали по лужайке.
Однажды одна вылезла погреться на камешки у колодца и напугала женщин. Выскочил сосед Николай, но вместо того, чтобы взять тяпку или штыковую лопату, схватил палку и кинулся на змею, но та не испугалась, а, выбросившись на два метра, укусила его в лодыжку.
Нога распухла, у дяди Николая парализовало половину туловища, и хорошо, что больница была рядом, в 15 минутах езды на машине. Соседи отвезли Николая в реанимацию, где он на три дня впал в кому.
Весь дачный поселок ходил в страхе. По утрам старухи собирались толпой и судачили, что же делать, но сторож Евгений Петрович, бывший полковник, хотя полковники не бывают бывшими, сказал, что надо опоить ежей.
Еж очень быстро привыкает к алкоголю. К пиву или, например, к вину, очень любит глинтвейн. Если ежа пристрастить к горячительным напиткам, то характер его портится, еж приходит в озлобление и приступает к уничтожению всего живого. В первую очередь – мышей и гадюк. Он ходит кругами в высокой траве, сопит и пыхтит, загоняя несчастных змей в центр, а потом набрасывается на гадюк и перегрызает им горло, так что спасти змею уже невозможно.
Мы купили в ларьке у тетки Варвары вино «Кубанские зори». Вырезали из пластиковых бутылок гибкие прозрачные плошки и налили в них для ежей горячительный напиток. Сначала ежи приходили и просто нюхали, но потом, после того, как какой-то смельчак распробовал вино, они, пихаясь и толкаясь, набросились на красную кровавую жидкость так рьяно, что оттащить их было невозможно. Ежи приходили и приходили, а мы наливали и наливали.
В конце концов пьяные ежи разбрелись по участку, и из травы, из сараюшки, из компостной кучи раздался печальный свист гадюк, на которых напали пьяные озлобленные ежи. Через час свист стих.
Все население нашего дачного поселка наблюдало, как скорбная процессия змей медленно и грустно уползала в сторону Верхоянского болота под неунывающий хохот ежей.
А дядя Николай из комы вышел. Вышел и купил радиочастотные излучатели, чтобы распугивать гадюк. Установил их по всему периметру, но мы думаем, зря он это сделал, потому что нет ничего надежнее пьяного ежа в деле борьбы с обнаглевшими змеями.
Ежик
Папа ходил и пыхтел. Молчал и пыхтел, как ежик, который нашел какой-то оранжевобокий гриб или розовоокое яблоко и теперь тащит его домой по нехоженым тропам.
Папа вообще мне звонит в день восемь раз и кричит в трубку: «Как дела?! Что делаешь?! Почему ничего не делаешь?!» – а я не знаю, что ему ответить, потому что сижу дома и жду, когда с работы вернется муж.
Муж приходит вечером усталый и нескладный, толстый, потный и злой, долго моет руки в ванной, ворчит на детей и кота, ищет тапочки в прихожей, садится за стол, молча ест, молча читает газету, молча глазеет в телевизор, молча чистит зубы, молча ложится спать и молча занимается сексом. Получается, я день жду мужа, а он приходит с работы и молчит, как великий немой.
А папа мой звонит весь день и спрашивает, почему я ничего не делаю, а я делаю: стираю, варю, глажу, кормлю, но по специальности не работаю, и кажется, что ничего не делаю.
Папа может звонить каждые десять минут и мучить меня: «Ты посмотрела «Левиафана»? Как – ты не смотрела «Левиафана»? Это очень замечательное кино, оно возьмет первый приз в Каннах!» А мне трудно его смотреть, потому что все кругом кричат об этом кино, поэтому глядеть его нету сил.
А папа может через полчаса перезвонить и спросить: «Ну, что сделала за это время?» – а я ничего не сделала, потому что сидела у окна и наблюдала, как дворник метет улицу. Метла шуршит по асфальту, желтые листья разлетаются во все стороны и никак не хотят собираться в кучу.
А папа спрашивает: «А ты на Матиссе была? У вас в Пушкинском сейчас Матисс, его из запасников достали». Я кидаю трубку, а папа звонит и звонит, и я в конце концов не выдерживаю и поднимаю телефон, чтобы услышать его: «Что делаешь?»
Папа сидит на пенсии, у него большой тенистый сад и огромный бревенчатый дом, 15 соток ухоженной плодородной земли. Он встает ранним утром и начинает обход. Все ли работает как надо?
А сегодня он подумал, что положил трубку, а на самом деле забыл нажать кнопку. У него старая кнопочная Nokia. Я сидела и слушала, как он делает свои дела и сопит, как ежик.
Проверяет, как работает водяной насос, забивает гвозди, смотрит, не отвалилась ли где-нибудь плитка в туалете или ванной, идет на источник набрать ледяной ключевой воды, едет за продуктами в магазин, расплачивается в кассе и что-то мурлычет кассирше, поливает цветы из жестяной носатой лейки, дергает душистую зелень для салата, рвет настырные сорняки, подстригает газонокосилкой траву.
И это молчание или даже сопение было мне так дорого, что я еще долго не клала трубку, и все это время мне казалось, что я маленькая девочка, сижу во дворе, играю с куклами, а папа, молодой и огромный, готов схватить меня в охапку и подбросить в небо. Мне этого очень хочется, но он почему-то не делает, а только лыбится своей желтозубой улыбкой, пыхтит беломориной, елозит рубанком по янтарной сосновой доске, и белая аппетитная стружка разлетается во все стороны, как едкая снежная пыль.
Соседи
В моем 68-квартирном подъезде всего пять соседей. На первом этаже из двери напротив каждое утро выходит черный длинношерстный пес, и я с ним здороваюсь, хотя хозяйка собаки Елена Петровна думает, что я здороваюсь с ней.
На пятом этаже обитает лайка с круглым хвостом. Когда она была маленькой, я думал, что это хаски, и ждал, когда собака вырастет, но она до сих пор не выросла. По вечерам ее выводит гулять четырнадцатилетняя девочка, точнее, вначале девочке было восемь лет, но постепенно девочка выросла, и собака подросла, и теперь девочку у подъезда караулит длинноволосый паренек с гитарой. Он постоянно наигрывает Цоя, а девочка целует мальчика в губы, пока собака справляет нужду на травяном газончике. Девочка и мальчик тоже здороваются со мной и думают, что я здороваюсь с ними, но на самом деле я передаю привет их собаке, несмотря на то что собака не доходит до парка и справляет малую и большую нужду прямо под моими окнами.
Выше, на 11-м этаже, живет белоснежный, чистенький и ухоженный кот Фунтик, которого прозвали десантником, потому что он два раза выпадал из окна, но оба раза остался жив. После второго раза он научился пользоваться лифтом, стоит у двери и ждет, когда кто-нибудь нажмет ему кнопку. Я это делаю постоянно, хотя сообразил, что он хочет, не сразу. Однажды наклонился к десантнику и спросил: «Ты чего, Фунтик?» Но кот не испугался и не убежал, а только тихонько мяукнул. Тогда я нажал кнопку лифта, и шумная и громыхающая кабина, тяжело сопя, медленно сползла откуда-то сверху и грозно раскрыла свой беззубый рот, как на приеме у стоматолога. Фунтик юркнул в кабину, и я нажал ему 11-й этаж, створки медленно задвинулись, и десантник гордо поплыл наверх, прямо в небеса.
На 17-м этаже живет Ара – огромный тропический зелено-сине-красный попугай с крупным изогнутым крючковатым клювом. Однажды он выпорхнул из форточки и присел отдыхать на нашей помойке, где вступил в неравную схватку с крысой. Он перехватил ее тело своими когтями и бил увесистым клювом по черепной коробке, а крыса жалобно и по-детски пищала, пытаясь вырваться из его крепких объятий. Я не знаю, зачем попугаю понадобилась крыса, но точно помню, что все так и было. Испугавшись то ли за Ару, то ли за крысу, я побежал к хозяину Адику, и Адику было достаточно всего лишь что-то гортанно крикнуть по-абхазски из окна, чтобы попугай бросил бедное животное и вернулся обратно на 17-й этаж.
Еще есть дикая кошка, которую я прозвал Лизка. Она приходит к моему коту, и они бьются лбами с разных сторон о стекло моего окна, находящегося, как я уже говорил, на первом этаже. Лизка приходит весной, в марте, она не знает, что мой кот кастрирован. Однажды Лизка просидела на окне на улице всю ночь, а кот Иззи не давал нам с женой спать, потому что носился как оглашенный по квартире и не знал, что делать с Лизкой.
В моем подъезде всего пять соседей, и, честно говоря, мне их вполне хватает.
