Игорь Шумейко
Это можно было бы посчитать предупреждением: звуковая волна на немного, но опередила волну каменно-грязевую. Уведомление о «Конце света» в одном отдельно взятом горном ущелье. Сухой треск соударений миллиона камней был лишь верхушечной нотой смертного аккорда горной лавины. Подобно пенному буруну поверх океанской волны: плещет, брызжет, приковывает взгляд, но 99,9 процента массы, силы удара – в водяной стене, не изменившей цвета, может, чуть потемневшей в сравнении с собой периода штиля, только… вдруг поднявшейся на пять–семь этажей. В горных трагедиях бывает по-разному, в той лавине на горе Аргашлык за треском каменной картечи на несчастных гостей северного склона с утробным басовым выдохом наплыла стометровая толща каменно-грязевой каши.
Гнев природы был недолог, но когда через полторы минуты зарылся в щебень последний рикошет горного эха, бесполезного предупреждения… обжитой склон, где летом приткнулись два лагеря с палатками, джипами, антеннами, треногами, снова стал похож на самого себя миллионнолетней и более давности.
Но цивилизация на том склоне до катастрофы была представлена не только двумя разбитыми лагерями двух разноведомственных экспедиций: меж групп палаток располагалась пещера. Вход в нее укрепили лет 20 тому назад, вышел бетонированный портал, укрытие от камнепадов, более частых, но и более поверхностных, менее смертельных угроз в сравнении с сегодняшней, когда вслед за картечной артподготовкой сползла треть горы.
Профессор, доктор геолого-минералогических наук Андрей Иванович Абатуров пробежал свои 20 метров наперегонки с падающей горою, схватив за шиворот растерянного студента Борю, последним, как оказалось, движением втолкнул его в глубь пещеры и был придавлен рухнувшими обломками портала. Через секунду поверх бетонных обломков навалилось тысячетонное тело бывшей горы, ударной волной бросив Борю дальше в глубь пещеры. Так все вышло… случайно. Или не случайно – в газетах, телешоу на все лады обсуждали катаклизм, разбирали траектории судеб, завлекших 29 человек именно на тот склон, один из тысяч кавказских, именно в то лето, одно на 850 геологически спокойных лет, когда гора максимум стряхивала со своих плеч легкую перхоть камнепадов.
Различие: случайно/не случайно – стиралось в сотнях газетотелеобсуждений, когда коллеги, друзья-родственники перебирали, перемывали биографии, карьеры погибших. Одна экспедиция искала в округе полиметаллические руды, другая снимала художественный фильм, и по каждому геологу, киношнику выходило: то оборвавшаяся на невиданном взлете карьера (сегодня всякий, под любым видом скончавшийся, назначается на два дня в знаменитые, легендарные для набора ленивых кликов). То, наоборот, окруженный интриганами, в полном научном, творческом кризисе, покойный предчувствовал это (поиск, перебор предчувствий – главный десерт ток-шоу), чуть ли не сам шел навстречу смерти.
«Столкновения мнений» требовала внутренняя драматургия, продюсеры телепрограмм. Вот и в случае, щекотавшем любопытство миллионов зрителей, а юриста Серменова интересовавшем еще и вполне профессионально, телеведущие вытягивали цепочки. Что профессор Абатуров из-за кафедральных-де интриг, коварного исключения его книги «Распределение следов свинцового колчедана в породах Северного Кавказа» из плана выпуска второго квартала – сам попросился в ту экспедицию… тайно (непризнанный геологический гений!) вычислив 95-процентную вероятность обрушения горы Аргашлык…
Неплохая увертюра, подводка к настоящим интригам. Соседствовавшую с геологами киноэкспедицию возглавлял знаменитый режиссер Горяев, фильм ожидался всероссийского значения, монтаж, озвучка планировались до конца года, череда премьер, премий, фуршетов – с начала следующего. Может, это неправильно, да-да, конечно, это неправильно, но о гибели геологов забыли бы скоро, во всяком случае не раскрутили бы такой карусели ток-шоу, не свезли бы со всей страны за редакционный счет коллег, родственников, вдов, если б не киносъемочные их соседи по горному склону. Вот уж где «интриги-зависть, скандалы-расследования»!...
