Привет Пушкину из ресторана «Пушкин»

Игорь Литвак. Циник: Роман в стихах. – М.: АСТ, 2018. – 128 с.

Кажется, тех, кто интересуется современной русской поэзией, уже трудно чем-то удивить. Поэтов сейчас крайне много, как раньше любили говорить, хороших и разных. Есть силлабо-тоники и приверженцы свободного стиха, пишут и откровенную лирику, и иронические, и пафоснопатриотические строки, пишут поэмы, сонеты, катрены, двустишья и одностишья… Неоднократно высказывалось мнение, что мы сейчас переживаем настоящий поэтический бум. А некоторые даже смело называют именно наше время Золотым веком русской поэзии…

Но даже на этом пестром фоне эта книга выглядит довольно неожиданной. Это полноценный роман в стихах. Полноценный – в том смысле, что, во-первых, он написан в классической силлабо-тонической системе стихосложения, во-вторых, в нем не просто прослеживается четкий сюжет, а есть несколько сюжетных линий, присутствует несколько ярких персонажей, судьбы которых причудливо переплетаются, и венчает эту историю довольно неожиданная трагическая развязка. Количество стоп в разных главах меняется, иногда меняется размер, но в основном это ямб. Так что, с одной стороны, это аккуратная отсылка к тому самому Золотому веку русской поэзии, что был, к пушкинской поре, с другой – смена ритма придает тексту современную динамику и экспрессию. Это очень актуальное произведение.

Интриги, гаджеты, дорогое вино и, конечно, большая любовь... Иллюстрация из книги

Сюжет романа также предельно современен. В нем довольно иронично описывается жизнь современного российского истеблишмента. Это бизнесмены, крупные чиновники, их ветреные и недалекие подруги, их избалованные дети. Современный «высший свет» описан так же легко и остроумно, как высший свет первой половины XIX века был описан Александром Сергеевичем Пушкиным. Игорь Литвак, похоже, осознанно посылает постмодернистский привет через столетия классику. Неслучайно кульминационный разговор романа происходит в известном на всю Москву ресторане «Пушкин» – месте встреч и времяпрепровождений столичного бомонда. В книге описано еще два заведения; однако ночной клуб «Ghost» на карте Москвы найти не удалось (хотя его координаты и указаны, а истории его создания уделена целая глава), а ресторан, в котором происходит трагическая развязка, не назван – есть только слова: «Их место встречи – ресторан,/ Из тех, что модны, но не броски./ Здесь open kitchen, сталь и доски…»

Зато ресторан «Пушкин» описан и с любовью, и со знанием дела. Ему посвящена целая отдельная глава:

Ну, вот и незабвенный 

«Пушкин»

(Давно уж с нами он незрим)!

Весь год солянку и пампушки

Тут поглощает Третий Рим.

Зимой или в разгаре лета

Сочна Пожарского котлета!

Пельмени здесь пяти сортов,

Голодных достигают ртов.

И здесь, в творении Деллоса,

Как в древнем сказочном саду,

В бутылях тяжких зреют 

росы,

И на хрену, и на меду…

Особый колорит тексту придают иноязычные слова – словно кварцевые вкрапления в породе. Тут и латынь, и английский, и итальянский, и испанский, и немецкий, и, конечно, французский:

Косноязычна и глупа,

Испорчена и легковесна,

Как говорят, je ne suis pas,

Безвылазно и повсеместно…

Это выглядит как отсылка уже в другому классику XIX века, другому Александру Сергеевичу – Грибоедову, к его стихотворной комедии «Горе от ума» и «смеси французского с нижегородским», что типично для нашей географии, если не сказать – симптоматично.

И еще одна примечательная особенность отличает это произведение – автор осознанно полностью отказался от глагольных рифм. Их нет совсем. А ведь даже классики в романах в стихах позволяли себе такие вольности. Здесь рифмы неожиданные, яркие, чувствуется поэтическая культура.

И о герое этого романа в стихах. Это и «герой нашего времени», и «герой светской хроники». В той степени, в какой герои светской хроники являются героями нашего времени. Какое время – такие и герои. И Виталий – типичный представитель современного российского бомонда. В прошлом романтически настроенный студент МГИМО, он пережил трагическую любовь (в трагизме которой активную роль сыграли спецслужбы) и стал бизнесменом и циником. Как известно, цинизм – оборотная сторона романтики. Как вино, перестояв, превращается в уксус, так и романтика превращается в цинизм.

После определенных событий Виталий стал относиться к женщинам потребительски. Но это не все – так же потребительски он стал относиться к жизни вообще и, кажется, ко всем окружающим. Но это только наносное. На самом деле все не так, и это раскрывается по ходу развития сюжета.

Друг Виталия Иван размышляет:

Где оплошал спаситель мой?

И оплошал ли, в самом деле?

Замужние ему надели

Ярлык: «Он – человек дурной,

Моральных принципов 

далекий».

Виталий действительно однажды в прошлом спас Ивана во время сплава по горной реке – спас, рискуя своей жизнью. Да и впоследствии он докажет свое благородство, вступившись за женщину, которая от него отказалась…

Новое измерение тексту придают цветные иллюстрации. Их довольно много, и каждая – настоящая картина.

Незримые нити тянутся от этого современного произведения к хрестоматийным классикам первой половины XIX века. Это своеобразный пример смелого и иронического привета тому Золотому веку русской поэзии от нашего Золотого века.