0
1659
Газета Проза, периодика Интернет-версия

23.08.2018 00:01:00

Австралопитек и ватерполистка

О взаимоотношениях людей и их цифровых копий

Тэги: проза, переводы, фантастика, хлебников, игра слов, компьютер, копии


30-14-2_t.jpg
Лабиринт расходящихся копий.
Фото Андрея Щербака-Жукова

Может ли спаниель стать апельсином? Ирландка – кардиналом? Австралопитек – ватерполисткой? Легко – нужно лишь переставить буквы. Сквозь эту нехитрую детскую игру большой поэт вроде Хлебникова способен выйти к первичной магме языка – подвижной, пластичной, чреватой множеством форм («о бесе и о себе»). А на что годится хороший фантаст? Ни много ни мало на новую, комбинаторную, «перестановочную»  теорию мироздания, которая как бы мимоходом решает проклятый вопрос человечества – неизбежность смерти. «Буквальное бессмертие? Возможность пережить вселенную? – Именно таков смысл слова «бессмертие»… Просто не умереть – и точка».

Но начинается роман Игана с бессмертия пока проблематичного, зыбко-виртуального. К середине XXI века люди научились делать цифровые копии своего сознания. Еще только научились… Перерезали красную ленточку, а за ней – гора недоделок. Компьютерные мощности далеко не всем по карману; ты физически уже умер, а твоя Копия (теперь-то это ты!) лежит в архиве, дожидаясь, пока активы какого-нибудь трастового фонда не поднимутся в цене; или – ура! – ты уже в Интернете, но твое субъективное время замедлено по сравнению с физическим в 10, 20, 100 раз, и ты чувствуешь, будто подглядываешь за миром в замочную скважину индивидуальной тюрьмы… А в это время в «реале» еще не определились, может ли Копия иметь какие-то права (да может ли она вообще мыслить?!); а в это время некий странный проект скупает весь цифровой трафик, погружая даже богатые Копии в большущий лаг; а в это время среди Копий ползут страхи, что грядут «темные века» и «злые социалистические правительства конфискуют все суперкомпьютеры для управления погодой».

В современных нейронауках, а значит, и в фантастике, отчетливо выделяются два взгляда на природу сознания, два подхода к соотношению я/мозг. Назову их линией Уоттса и линией Игана. Согласно первой, ныне преобладающей линии, конкретное сознание – это инструмент конкретного мозга, которым тот решает поставленные эволюцией задачи; дальнейшая биологическая эволюция человека вполне может (а Уоттс считает, что даже должна!) продолжаться без этой весьма ненадежной и устаревшей «палки-копалки». Противники-дуалисты возражают, что это мозг – инструмент сознания; последнее в принципе возможно перенести на другой, например,  небиологический носитель; при неизбежных потерях в телесной рецепции всегда будет оставаться неизменное ядро личности, наше саморазвивающее «я». «Для Копии это очевидно: cogito ergo sum».

Впрочем, Иган не традиционный картезианец. Сознание для него не субстанция (и уж конечно не гомункул в голове!), а скорее функция, программа, которая программирует самое себя. Значит ли это, что сознание по меньшей мере вторично и нуждается в обязательном материальном субстрате, будь то мозг или компьютер? А вот и нет. Один из героев романа (что немаловажно, Копия) обнаруживает, что продолжает существовать и тогда, когда его не вычисляют процессоры. К нему приходит озарение об истинной природе сознания и вселенной – теория пыли (к слову, название красивое, но слегка неверное: ведь пыль хоть и мелка, а все ж материальна, здесь же речь идет о чистых числах). Понятно, что Копии суть двоичный код. Но что есть точка пространства-времени? «Только значение полей элементарных частиц – попросту набор чисел». У мироздания «нет формы, нет законов физики, нет причин и следствий». Лишь «облако случайных чисел», из которых собираются (точнее, осмысленно собирают себя!) такие структуры, как вселенные и сознания. Реальность столь же виртуальна и распределенна, как и компьютерная симуляция; нет ничего абсолютного, что не состояло бы из числовой пыли, которая подвластна единственному закону, единственному воздействию – перестановкам. «Мы – одно из решений гигантской космической анаграммы», не более того, но и не менее. «Всё пыль», но есть пыль самосознающая и самокомбинирующая, и это – наше «я».

30-14-12_t.jpg
Грег Иган.
Город Перестановок /
Пер. с англ. Владислава
Зари. – М.: АСТ, 2017.

Следующий ход очевиден: создать мир, который бы не зависел от тех или иных версий «реальности», а прямо вычислялся на числовой пыли. Мир, полностью управляемый, не подверженный распаду, воистину вечный. Рай. Элизиум. И поселиться там бессмертными сущностями, не привязанными ни к каким конкретным телам и компьютерам, но распределенными непосредственно по числовой пыли, а значит, обладающими воистину космическим сознанием! Существовать в миллионах вариаций, перепробовать всевозможные тела, вплоть до животных и растений (разве не свойственно это олимпийским богам?), настраивать свою психику как заблагорассудится, так что сегодня быть сентиментальным, а завтра (или через тысячу лет?) – холодным ироником… Спаниелем, австралопитеком, ватерполисткой… Это Город Перестановок, здесь возможно все. – То есть нет разницы между добром и злом? Иган гуманен к своим героям. Его гуманизм даже немного старомоден, из XIX века. Он верит в совесть, верит, что «дьявол с Богом борется» в сердце, верит в спасительную любовь. Именно любовь дает силы Пиру и Кейт из Народа Солипсистов не замечать триллионов лет «за окном» персональной вселенной; именно муки нечистой совести не позволяют Томасу наслаждаться божественностью, превращая для него Элизиум в личный ад. И все-таки есть предел даже для хорошего человека, если он всемогущ и бессмертен, – отсутствие новизны.

Действительно ли вечность – это в конце концов вечность скуки? (О, как спорят об этом фантасты со времен свифтовских струльдбругов!) У Игана свой ответ. Сознанию нужен вызов в виде… иного сознания – радикально Иного! Иной жизни, иного разума, иного мира с иными законами логики и физики… Сотворить такое готовым нельзя – не будет иным. Значит, оно само должно «собрать себя из пыли» – нужен лишь толчок. Монист ты или дуалист, но в наши дни неэволюционистом быть нельзя. Поэтому в Элизиуме существует подсистема «Автоверсум», которая эволюционирует вот уже пять миллиардов лет… по своему субъективному времени, конечно. Результатом этого непредсказуемого развития становится удивительная раса ламбертиан, роевых насекомых с «нервной системой в десять раз сложнее человеческой». Они не только общаются, но и делают сложнейшие расчеты, строят космологические модели с помощью… коллективного танца. А еще они обладают непробиваемой уверенностью, что все, что может быть станцовано, должно быть станцовано ясно. Так они создают столь непротиворечивую картину мира, что в ней их «творцам» попросту нет места. И Элизиум рассыпается как карточный домик. В споре двух систем, собранных из пыли, побеждает не более «реальная» (таких просто нету), а более целостная, собранная, что ли.

Мотив бегства Творца от собственного творения – своего рода усиленный вариант деизма – это еще одна интересная концепция в богатом на размышления романе Игана. Вызов Иного проблематизирует саму идею Творца, бога, небожителя. «Богов не могло быть и никогда не будет». В череде перестановок, воплощений, метаморфоз – от австралопитека до ватерполистки – сохраняется одно и то же человеческое «я». Бессмертное – и ограниченное своим бессмертием. Есть ли что-то за пределами этого? Иган лишь намечает, намекает дальнейшей судьбою двух главных героев – Пира и Дарэма. Каждый из них приходит к необходимости стать иным даже своему «я», отказаться от самого себя во имя новых перемен. В полном соответствии со словами гуру Народа Солипсистов Лебега: «Моя цель – отнять все, что почитается в качестве квинтэссенции человека... и обратить это в прах». Но потерять себя в прахе и пыли – и значит наконец найти то, что не участвует в перестановках, не отменяется Иным, не подвержено в равной мере ни смерти, ни бессмертию… Стоило побывать всемогущим Творцом, вкусить нектар вечности, повстречаться с чужим разумом, чтобы обрести то, с чем ты никогда и не расставался, – свое собственное сердце…

Санкт-Петербург


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Юрий Юдин

85 лет тому назад отдельным сборником вышла книга «Малахитовая шкатулка»

0
1561
Нелюбовь к букве «р»

Нелюбовь к букве «р»

Александр Хорт

Пародия на произведения Евгения Водолазкина и Леонида Юзефовича

0
1156
Перечеркнутый Джанхот

Перечеркнутый Джанхот

Ольга Грибанова

Может ли ползающий взлететь

0
339
Сэнсэй-заика

Сэнсэй-заика

Вера Бройде

Непростые уроки японского

0
578

Другие новости