Культура и антикультура существуют, как берег и река

Исполнилось 80 лет петербургскому писателю Михаилу Кураеву. Широкой публике он прежде всего известен как кинодраматург, автор сериалов «Раскол» и «Красное колесо», многих фильмов, в том числе «Петя по дороге в Царствие Небесное». С Михаилом КУРАЕВЫМ беседует Елена ЕЛАГИНА.

– Михаил Николаевич, что происходит с самой читающей нацией? Действительно ли перестают читать?

– Думаю, что нет. Вот недавний петербургский позитивный опыт. При участии Смольного у нас была издана пробная серия книг «Легенды и мифы о Петербурге». При нынешних тиражах это была массовая серия, и я имел честь в ней участвовать. Первый тираж был 3 тысячи экземпляров, все разлетелось в неделю. Издали второй тираж, уже 5 тысяч экземпляров – та же история. А почему? А потому что книжка стоила 100 рублей. К сожалению, сегодня капитализм с его клещами вырывания денег влез в книжное дело, а государство отстранилось, поскольку иначе – покушение на права барышников. Вот и получается, что книжка за 700 рублей лежит чуть не два года, в то время как прочитать ее за 100 рублей желающих более чем достаточно.

– Но есть же библиотеки…

– Одно дело библиотека. Другое дело, когда реализация этих книг осуществлялась через сеть, точки которой есть на всех станциях метро. У нас с приходом капитализма убито книгораспространение, оно буквально задушено деньгами, задушено крошечными тиражами, задушено стоимостью книг. Читателей было бы гораздо больше, но нет возможности у людей покупать то, что хочется.

– А не задушит ли относительно дешевая массовая литература, по сути – чтиво в мягких обложках, литературу большую, серьезную?

– Мне кажется, ситуация не нова. Потому что культура и антикультура существуют, как берег и река. Они неизбежны. И если мы вспомним Некрасова, который мечтал о том, что «Белинского и Гоголя, а не милорда глупого, с базара понесут», так что же изменилось? Булгарина издавали огромным тиражом. Пушкин с Булгариным в тиражах соревноваться не мог. Это надо принять как данность. Но исключение государства из участия в культурном строительстве, как это называлось в советское время, это, по-моему, полное безобразие и предательство культуры.

– Михаил Николаевич, все бросились в Facebook и в Twitter, не только писатели, но даже политики первого ранга. Если тебя там нет, ты будто бы и не существуешь. А вы?

– Я человек старомодный, для меня эти сферы высоких новых технологий не очень интересны. Времени осталось мало, и надо успеть сделать то, что за тебя уже никто не сделает. Отвлекаться особенно некогда.

– Не так давно писателей называли властителями дум. Так в своем стихотворении «К морю» Пушкин назвал Наполеона и Байрона. А каково нынешнее воздействие писателя на читателя?

– Что касается претензий на владение умами, для меня этой темы не существует, я никем владеть не собираюсь. Я что-то знаю по прожитой жизни, я знаю каких-то людей, какие-то события. И я понял, что ежели я про них не расскажу, как я это сделал в своей новой книге «Отец и другие плюс электрификация», то уже, может быть, и рассказать-то будет некому. Поэтому для меня совершенно не стоит вопрос, овладеет ли эта книга умами. Для меня важно, что я сохранил память о тех, кто создал советскую энергетику, кто создал базу нашей государственной прочности, о людях самоотверженных, о людях совестливых, о людях честных, о настоящих созидателях, чья жизнь сегодня объявлена чуть ли не ошибкой природы. Хочу вернуть им достоинство. А владею ли я умами, пойдут ли на штурм какого-нибудь хозяина построенных ими электростанций, не знаю. Навряд ли.

Хочу вернуться к тиражной проблеме. В 10 томах вышла эпопея «Красное колесо» Солженицына. Первый том – 15 тысяч экземпляров, 10-й том – 3 тысячи. 15-томное собрание сочинений замечательного последнего великого русского прозаика Виктора Астафьева, которое, по сути, должно быть в библиотеке каждой школы, – 10 тысяч экземпляров. Вот пример к разговору о влиянии писателя, о его роли, о его месте в обществе. Вспоминаю реплику Виктора Петровича – судьба подарила мне его дружбу в последние 15 лет его жизни. Он сказал: «Как же я мало помог своему народу!» Это он мало! Это он, который сидел в своей избе с удобствами во дворе и, не разгибаясь и смотря одним глазом, писал, писал и писал…

Правда, нашей замечательной жизни его романы мало помогли. Поэтому не нужно смотреть уж очень прагматично на наше дело. Наверное, культура – это некий улей, в который – несите свое! Только несите мед, а не отраву или что похуже. А там придет время – разберемся. Вот этот общий улей так или иначе должен жить и работать на благо тех, для кого пишем и живем.