Смотреться в линзу микроскопа

Все слишком явственно видно, хотя от этого и не менее странно. Кадр из фильма Андрея Тарковского «Иваново детство».1962

Может показаться, что стереотип «в современной западной прозе главенствует сюжет, а в отечественной до сих пор все держится на идеях и на загадочной русской душе» бессмертен. Однако причин не поддерживать такую точку зрения все больше. Одна из них – появление российских романов с максимально размытыми жанровыми границами, сочетающими увлекательный сюжет и те самые «идеи», которые в данном случае не даются читателю с первого же прочтения, а ведут его к более глубокому осмыслению реальности.

К числу такой прозы, безусловно, относится роман «Изнанка» Инги Кузнецовой (интервью с писательницей читайте в этом номере «НГ-EL» на с.10). Ее романы «Пэчворк», «Промежуток» и, наконец, «Изнанка» роднит, пожалуй, лишь парадоксальное сочетание безудержной авторской фантазии и жесткого, а местами и сурового изображения действительности. Специфика магического реализма прозы Инги Кузнецовой – в максимальном приближении к сюрреализму, причем отнюдь не строго «головному», извлеченному из странноватых видений, малопонятных другому человеку, а, напротив, завораживающему и пугающему своей правдой. Именно такое впечатление возникает, когда мы смотримся в разбитое зеркало или поврежденную линзу микроскопа – все слишком явственно видно, хотя от этого и не менее странно.

Если по сюжету предыдущей, новаторской книги Кузнецовой «Промежуток» поэзия повсеместно заменяется прозой, и это преувеличение к концу романа превращается из спорного допущения в подлинную суть текущего времени, то в «Изнанке» повествование выстроено еще более дерзко – оно ведется от лица… вируса! Конечно, и в России, и за рубежом выходили книги, рассматривающие коронавирус с точки зрения науки либо конспирологических теорий, однако романов с таким главным персонажем, пожалуй, еще не выходило.

«Изнанка» – не очень объемный (менее 300 страниц) роман, и если бы в нем речь шла исключительно о перемещениях вируса, пусть и увлекательных, пусть и напряженных, то вышла бы куда более плоская по содержанию и замыслу книга. Тогда как в романе Кузнецовой, по жанру мятущемся между триллером, философской фантастикой и любовным романом, есть и причудливые с точки зрения вируса речи людей, живущих в России, Германии, Китае, и просто разговоры, не становящиеся «белым шумом» и лишь мнимо «пустопорожние». Собранные вместе, они способны передать лютый абсурд нашего сегодняшнего положения с пандемией, закрытыми границами и полными пертурбациями быта.

Инга Кузнецова. Изнанка– М.: АСТ, 2020. – 288 с. (Городская проза)

Страх, непонимание, движимые героями романа, или, например, желание одной из героинь книги, Кристи, развлечься по полной программе, поскольку это может быть в последний раз, – вот печальные двигатели регресса, а не прогресса: «Надо чаще руки мыть, что ли. Хотя это же не дизентерия! Почему я не спросил, как она передается? Приду и подниму инфу. В последнее время слабый вай-фай. Вот я иду, грязный, мусорные мешки тягал. Сколько там микробов? Кто знает. Скорее бы в душ и переодеться. Поговорить с родителями? Нет, пугать их не надо». Ирония по отношению к пандемии – дело прошедшее, поскольку сами новые правила общественной жизни – социальные дистанции, ношение масок и перчаток, самоизоляция и удаленная работа – обязательно приведут мир к какому-то новому этапу. Роман Инги Кузнецовой демонстрирует нам не только волнение и растерянность простых людей – студентов, офисных сотрудников, пожилых и даже преступников –перед лицом заражения коронавирусом, но и подает одновременно тихий и отчетливый сигнал о том, что в наших, человеческих руках решать, как строить свое существование дальше – в постпандемийную эпоху.