Пешком через пол-столицы

И вот ты уже дядечка, а все еще чувствуешь себя ребенком. Аристарх Лентулов. Дети с зонтиками. 1912. Частное собрание

Автор этой книги влюблен. Влюблен остро и интимно. Влюблен в известного философа и публициста первой волны Русского зарубежья Федора Степуна, творчеству которого посвятил немало своих трудов. Может быть, поэтому, как и у автора «Бывшего и несбывшегося», у почтенного профессора Высшей школы экономики не менее широкий взгляд и разнообразные интересы. Помимо истории философии, исследований в области литературоведения Владимир Кантор пишет художественную прозу и притом успешно. Напомню, что его «Крокодил» был переведен и опубликован на итальянском, польском и эстонском языках. Готовится его чешское издание. (Впрочем, Степун также был автором романов).

Новая книга прозы Кантора состоит в основном из во многом автобиографических историй, охватывающих весь жизненный путь, от рождения в еще военной Москве до жизни в Москве уже постсоветской («Выживание», «Язычница», «Жизнь как необходимость бреда»). Также в нее вошел цикл фантасмагорических новелл-снов «Мутное время» и рассказов, не связанных с личным опытом автора («Библиофил», «Милицейская фуражка», «Стоп-кран»), тем не менее также прекрасно передающих атмосферу эпохи, культуру повседневности.

В них герои оказываются в разных непростых ситуациях. В «Черточке» первоклассник Петя сталкивается со вспыльчивой учительницей Лидией Ивановной, преподающей по отвлеченным схемам и не желающей видеть индивидуальные особенности своих учеников. В «Не пускайте зло в свой дом» тринадцатилетнему подростку, оставшемуся дома одному с беременной мамой, приходится сопровождать ее в роддом, а потом пешком (нет карманных денег) через пол-Москвы идти к бабушке, сообщить о случившемся. А в уже упомянутом «Библиофиле» (дебютный рассказ писателя) описана рассыпавшаяся дружба между двумя студентами.

Владимир Кантор. На сгибе бытия. Тридцать рассказов. – М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2022. – 480 с.

Одновременно Кантор выступает как тонкий психолог и внимательный к деталям художник (последнего в прозе не был лишен и Степун). Вот, например, портреты-характеристики покупателей букинистического магазина начала 60-х годов минувшего века, в котором наряду со спекулянтами-перекупщиками и знакомыми продавцов («которым что-то доставалось из-под прилавка») «рядом также тянули свои шеи другие покупатели: юные девушки, искавшие современную поэзию (то есть тогдашнюю троицу лидеров – Е. Евтушенко, А. Вознесенского и Р. Рождественского); (…) юноши с изможденными лицами, пытавшиеся найти мудрость в философском идеализме, лучше всего в восточной, практически недоступной в те годы мистике; (…) наконец, случайные посетители, попавшие в этот книжный мир, руководимые не любовью к книге, а назойливым каким-то любопытством к непонятному. Рядом со мной как раз примостился такой дядечка со слезящимися, красными, наверно, конъюнктивитными глазками и длинным носиком, который он совал с бесцеремонным любопытством в каждую книгу, которую я просил для просмотра».

Любит автор «Крокодила» и парадоксальные утверждения, сдобренные здоровой иронией. Не зря он приводит (интертекстуальность и постмодернизм никто не отменял!) слова известного писателя: «Детей нужно баловать. Только тогда из них вырастают настоящие разбойники». Вероятно, без юмора нельзя прожить, когда неожиданно для себя оказался на сгибе бытия.