Из джунглей

Как хочется быть Тарзаном. Кадр из мультфильма «Тарзан». 1999

Когда-то давно я мечтал о своих собственных необъятных джунглях. Диких местах, где только я мог быть главным героем, неутомимым первопроходцем и спасителем всех, кто попал в беду. Алланом Квотермейном, или Джимом Корбеттом, или Тарзаном – это уже по ситуации и настроению. Бессмертным героем, привыкшим к подвигам четырежды в день. Слово «бессмертный» здесь неспроста – уже тогда я понимал, что это очень полезная опция. Еще эти интерактивные джунгли должны были постоянно меняться, наполняясь новыми тайнами и раскрывая их именно мне.

Но однажды мы с другом и одноклассником Димой играли в… Нет, не так! Мы со знаменитым на всех континентах охотником Джимом обследовали опасную территорию, готовясь стереть с карты мира белое пятно. Здесь проходила граница уже исхоженной нами земли: огромная саванна заканчивалась пустырем. А вот дальше стояли непроходимой стеной джунгли, прикинувшиеся колючим кустарником на краю заброшенного садового товарищества. Ну, как непроходимой стеной – мы то, конечно, могли пробраться где угодно. И вот, перекинув через плечо семизарядный карабин и подав знак Джиму, я бесшумно двинулся к тому месту, где кустарник рос немного пореже и оставался просвет.

Всё затихло, как перед дождем, но никаких туч не было и близко. И вдруг от этой всеобщей тишины во мне зашевелилась позорная тревога. Идти стало тяжелее, но я все-таки добрался до зарослей и уже наклонился, чтобы поднырнуть под верхними ветками. И тут сверху раздался звук, похожий на внезапный короткий вой. Мы оба замерли, как были. Звук не повторялся.

Вскоре на пригорке сверху обрисовался высоченный тощий мужик в заношенной одежде, с грязной бородой и заплывшим глазом. Озираясь, он отирал рукавом пену с губ. Казалось, его только что выпустили из преисподней.

Меня обуял неведомый прежде страх. Бросив взгляд на друга, я понял, что он испытывает схожее чувство. В следующую секунду, бросив пластмассовый карабин, я мчался следом за ним.

– ДА ПОШЛИ ВЫ ВСЕ… – разнеслось на километр.

Нас он не заметил, а если даже заметил, то не узнал.

Мы бежали во весь дух, сбивая дыхание и спотыкаясь. Теряя свои героические прозвища и остатки бесстрашия. Мы свалились на траву возле какого-то серого металлического забора. Разговоры с той стороны накрывали нас тенью безопасности. Было стыдно и радостно, что я добежал первым.

И тем же вечером понял, что никаких джунглей вокруг меня, конечно, не было и пора перестать их выдумывать, что-то там покоряя и двигаясь дальше в неизвестное. А колючие кусты я неизменно обходил стороной до тех самых пор, пока мы не переехали в другой район.

Рядом шумные веселые люди. Мужчины и женщины. Один из них тоже Дима, но он всегда был взрослым, и Джимом я его никогда не называл. На площадке перед домом пышет жаром мангал. Мясо уже разложено на решетках.

Пиво давит, и мы с Димой отходим за дом. Там стеной стоят джунгли.

– Это что? – спрашиваю я.

– Край ойкумены.

– Ты туда не ходил?

– Никто не пройдет, – говорит Дима. – И ты тоже. Да и зачем?..

Сколько лет прошло с того нашего бегства? Двадцать?.. Почти двадцать четыре.

Действительно, зачем?.. Я улыбаюсь и делаю шаг вперед. Дима стоит на месте и тоже улыбается. Пригнувшись и выставив вперед руки, я ныряю в узкий призрачный просвет.

Сумрак вокруг, шипастые ветки глубоко царапают кожу. Рвусь вперед, спотыкаясь. Что-то узкое, черное с шипением скрывается позади. Гадюка? Отчаянно ломлюсь вперед. И – прорываюсь.

Горячие разноцветные блики разбегаются перед моими глазами во все стороны. Да что такое все эти жалкие царапины и уколы! Свет. Необъятное море света, которое мне все-таки открылось. Слишком огромное, чтобы вместиться в слова.

– Ау-у! Ты где? – глухо доносится с той стороны.

Но я не тороплюсь отвечать. Надо запомнить каждое мгновение, прежде чем вернуться в привычный круг жизни.