Максим Лаврентьев
|
|
Хотите яблочек со светодиодного древа? Фото Евгения Никитина |
Скандальные письма Веры, в которых обнаруживается небесный и инфернальный бестиарий Санкт-Петербурга – все эти единороги на площади Лабиринта у филологического факультета, змеи, быки, возникающие в тексте не как памятники, но как суммы знаков, порождающие новые значения и эти значения опровергающие, – заставляют поставить вопрос: птица душа или марионетка? О свободе пишет автор или о рабской человеческой сути?
Одним из примеров заражения сознания чуждыми абсурдными идеями является странная коммуникация Ивана и пистолета, переданного Верой. Иван лежит в питерской гостинице, дожидаясь очередного письма возлюбленной. Выкладывая себе на живот пистолет, он как будто «ощупывает» предмет вещного мира и в итоге ощущает его как дар любви.
В «Ковчеге Иоффа» механизмы такого заражения сознания обнажены. Они составляют одну из драматических линий. Плутая обширными лабиринтами эзотерики, которые теперь мимикрируют под модные течения и даже бренды, но эзотерикой уже лет двадцать как всерьез не считающиеся, Иван приходит к пониманию системы. И система готова его покарать.
Письма Веры – это исповедь в жанре квеста-триллера. По сути, перед нами ложная исповедь, столь милая сердцу автора данной рецензии в мировом худлите, и трюк. Фальшь ее заключается не в том, что Вера говорит неправду. В малейших нюансах как раз она искренна, раскрывает много темных своих опытов. Подлость кроется в цели и формате.
|
|
Наталья Шунина. Ковчег Иоффа.– М.: Флобериум / RUGRAM, 2023. – 252 с. |
Популярность квестов сегодня определенно свидетельствует о сдвигах в восприятии человеком виртуального и реального. Если перефразировать знаменитое высказывание о том, что душа человека томится в клетке его тела, сейчас душа – пленница эскейп-рума. Точнее, и души у него не стало. Душу демифологизировали. Сейчас принято говорить о сознании. Оно-то и есть пленник эскейп-рума.
Вера совмещает два вида квеста – эскейп и перформанс, соль которого в получении адреналина. Она исповедуется не ради того, чтобы быть услышанной, понятой. Она занимается этим, преследуя совсем иные личные цели.
В некотором смысле роман Шуниной продолжает мифологизацию современного человека: раньше он был, а потом «съел яблочко со светодиодного древа и сам для себя исчез». Он желает свободы, мечтает вырваться из эскейп-рума. Привыкнув слушать треки со «звуками природы», он жаждет наконец услышать пение птиц и обалдеть от этой красоты. Человек хочет жить.
Повествование заканчивается в саду камней монастыря Рёандзи. На ровном поле размещены пятнадцать камней, но взору наблюдателя открывается только четырнадцать, а пятнадцатый всегда остается невидим. Иван сидит в саду и понимает загадку древнего архитектора. Так и заканчивается роман: «Я жив». Жив не герой, живо его «Я». Пятнадцатый невидимый камень.
Итак, перед нами отлично написанный, а местами прямо-таки крышесносный роман о поисках человеком свободы и чистого источника в эпоху, когда сама идея источника профанирована.
комментарии(0)