Клетчатые брюки

Лисье коварство не знает пределов. Кадр из мультфильма «Бесподобный мистер Фокс». 2009

Енот Тим щеголял в брюках в красно-зеленую клетку, которые вызывали зависть у всех обитателей леса.

Хотя один зверь не просто завидовал, а считал себя оскорбленным и униженным. Это был мистер Лис.

Дело в том, что мистер Лис, как и все лесные жители, считал себя самым классным и стильным парнем в округе. До тех пор, пока не появился Енот Тим в клетчатых красно-зеленых брюках.

Поначалу Лис не слишком волновался из-за брюк, так как был уверен, что вскоре сумеет убедить Енота расстаться с ними. Однако, как показало время, он ошибался.

Мистер Лис навещал Тима каждый день. Он приносил самую жирную курицу, утку или даже двух жирных цыплят сразу и неизменно намекал, что охотно получил бы в ответ кое-что стоящее. Но Енот Тим сам запасся деликатесами и не предлагал взамен ничего ценного.

Именно поэтому однажды утром мистер Лис сидел на ступеньках своего дома и курил старую трубку из кукурузного початка, погрузившись в глубокую задумчивость.

Пока он находился в раздумьях, его взгляд случайно упал на газетный лист с напечатанным большими буквами словом «ШЕРСТЬ».

– Шерсть? – подумал мистер Лис. – Это из нее сшиты клетчатые брюки; Енот говорил, что они шерстяные.

Мистер Лис встал со ступеньки, взял газету, принялся читать, и его глаза округлялись. Чем дальше он читал, тем больше они становились. В конце концов он так увлекся, что выронил трубку, сам того не заметив.

Дочитав до конца, он скомкал газету и зашвырнул в кусты.

– Если бы он только испачкал их, – подумал Лис вслух, – а провернуть остальное просто: ведь он непременно спросит моего совета.

– О, я знаю, как поступить, – пробормотал Лис и направился к сараю. – Покрашу-ка я кресло-качалку: он любит в нем сидеть.

Вскоре мистер Лис выкрасил кресло-качалку в красивый блестящий черный цвет и стал дожидаться Енота Тима, который всегда приходил в это время. Долго ждать не пришлось: вскоре появился Тим в клетчатых брюках.

– Добро пожаловать, Тим. Сейчас принесу закурить, – произнес Лис самым любезным тоном.

Мистер Лис подошел к шкафу, чтобы взять курительную трубку, а тем временем, как он и ожидал, гость уселся в кресло-качалку прямо на мокрую краску.

– О боже, я ужасно сожалею! – воскликнул мистер Лис, бросаясь к Тиму. – Вставай скорее, Тим! Я только что покрасил кресло. Надеюсь, краска не попала на твои брюки.

Он подошел к бедолаге Тиму сзади, чтобы рассмотреть брюки, и его глаза радостно заблестели. Но Тим, конечно, этого не видел. И когда хозяин рассказал гостю о большом черном пятне, Енот был уверен, что Лис посоветует, как от пятна избавиться: он считал приятеля очень добрым малым.

– Не волнуйся, Тим. На днях я прочел, как правильно стирать шерстяную одежду. В статье говорилось, что это надежный и безопасный способ. Я помогу тебе, потому что очень виноват – мне не следовало забывать, что кресло свежевыкрашено. Первым делом надо раздобыть немного белого мыла. У меня его нет, так что сбегаю к мистеру Человеку: у него в доме найдется что угодно.

Енот Тим подумал, что мистер Лис – самый добрый зверь из всех, кого он знал. Он сразу побежал домой, снял брюки и стал ждать возвращения мистера Лиса.

– Ах да, вскипяти чайник! – крикнул мистер Лис ему вслед. – Вода должна закипеть как следует!

Достать у мистера Человека мыло оказалось сложнее, чем ожидал Лис, потому что мистер Пес заснул прямо у дверей сарая, куда он собирался прокрасться. Недавно Лис заприметил кусок белого мыла на ящике в сарае, когда мистер Человек стирал упряжь, и очень рассчитывал, что мыло никуда не делось.

Когда мистер Пес проснулся и ушел, мистер Лис прокрался внутрь. Ему посчастливилось отыскать мыло, и он прибежал к Еноту Тиму как раз на закате.

– Я сильно рисковал, добывая это мыло, – заметил Лис. – Не люблю ходить к Человеку днем – слишком опасно. Теперь надо положить брюки в ведро и очень медленно залить водой. Вода точно закипела как следует?

Тим кивнул, и Лис велел принести чайник. Тим вылил воду в ведро, мистер Лис раскрошил мыло и бросил туда же.

– Теперь принеси палку и размешай раствор так, чтобы поднялась пена. Ну а я пойду. Уверен, дальше ты и сам справишься, а мне пора домой: уже темнеет. Замочи брюки на ночь, а утром вывеси сушиться на солнце. Если рецепт стирки не врет, брюки станут как новенькие.

Мистер Лис побежал домой, всю дорогу посмеиваясь про себя.

– О да, они станут как новенькие, – повторял он, – только ты их носить уже не сможешь, друг мой Тим. Теперь они подойдут разве что малышу, но точно не такому взрослому еноту, как ты. О нет.

На следующий день бедный Тим с замиранием сердца смотрел на свои брюки, висевшие на веревке. Черное пятно, разумеется, никуда не делось. Но позже, когда они высохли и он попытался их надеть, его охватила уже не грусть, а злость.

Тим посмотрел на себя в зеркало и увидел, что его красивые клетчатые брюки ему больше не подходят. Они доходили почти до колен и обтягивали так плотно, что он не мог даже наклониться, не говоря уже о том, чтобы ходить.

Снять их оказалось нелегко и небыстро. Когда у него все-таки получилось, он пришел к мистеру Лису и показал остатки того, что было его клетчатыми брюками.

– Что-то пошло не так. Это все, что я могу сказать, – сказал мистер Лис, изо всех сил стараясь выглядеть опечаленным. – Никогда не знаешь заранее, годятся ли рецепты из газет и журналов, пока сам не проверишь.

– Жаль, что кто-нибудь другой не опробовал этот рецепт раньше меня, – со вздохом сказал Тим, разглядывая свои брюки. – Я мог бы надеть длинное пальто, чтобы прикрыть пятно. Но с тем, что они стали до неприличия короткими, ничего не поделать.

– Можно надеть юбку или пришить снизу кружева, – предложил мистер Лис.

– Ты уверен, что воду следовало кипятить? – спросил Тим.

– Так же уверен, как и в том, что солнце светит! – ответил мистер Лис. – А ты уверен, что брюки шерстяные?

– Я так думал, – ответил Тим.

– А я это точно знаю, – хихикнул Лис, глядя вслед удаляющемуся по тропинке Еноту.

Да, теперь клетчатые брюки никуда не годились, и мистер Лис был очень доволен, что ему больше не придется видеть Енота Тима, щеголяющего в них.  

Перевод с английского Евгения Никитина.