Маршруты экспортных трубопроводов определит экология

Каспийский саммит в Астане внес существенные коррективы в развитие региона. Фото Reuters

Пятый саммит глав прикаспийских государств, который состоялся 12 августа, внес определенность в последующее развитие Каспийского региона. Ключевым документом, который был принят президентами прикаспийских государств, стала Конвенция о правовом статусе Каспийского моря. В документе нашли отражение вопросы, связанные с прокладкой магистральных трубопроводов по дну Каспийского моря.

Вопросы добычи и экспорта углеводородных ресурсов возникли сразу после распада СССР в 1991 году. Тогда проблемы освоения нефтегазовых месторождений на шельфе Каспийского моря и прокладка трубопроводов по дну Каспия переплелись с неурегулированностью правового статуса водоема. Москва и Тегеран предлагали взять за основу прежние – российско-персидские и советско-иранские – соглашения, которые на протяжении длительного времени регулировали отношения в области судоходства и рыболовства. Россия и Иран выступали за совместное пользование морем и его ресурсами всеми пятью прикаспийскими государствами и за то, чтобы до заключения нового договора не осуществлять никакой деятельности на Каспии, в первую очередь в сфере добычи углеводородных ресурсов. 

Российская позиция, опирающаяся на нормы международного права, шла вразрез с интересами новых прикаспийских государств – Азербайджана, Казахстана и Туркменистана – и нефтяного капитала. Новые прикаспийские государства предлагали разделить Каспий на сектора, отмечая, что прежние документы не регулировали вопросы, связанные с добычей нефти и газа и прокладкой трубопроводов. Позиция новых прикаспийских государств формировалась под влиянием фактора углеводородных ресурсов, которые определяли экономическую и социальную ситуацию, а также оказывали влияние на сотрудничество с западными странами. Большое значение имели геополитические амбиции новых прикаспийских государств, которые стремились выйти из-под политической опеки России. В этом Азербайджану, Казахстану и Туркменистану содействовали западные страны, которые проводили активную внешнюю политику в регионе. 

Однако раньше, чем государственные структуры сформировали приоритеты своей политики на Каспии, интерес к региону проявили западные нефтегазовые компании. Они увидели потенциальные возможности получить доступ к месторождениям, которые рассматривались как потенциальный мировой энергетический резерв. Активную позицию в вопросе разработки нефтегазовых месторождений в начале 90-х годов занимал Азербайджан, который в силу географического положения и данных о наличии значительных запасов углеводородных ресурсов оказался в фокусе внимания западных государств и ведущих нефтегазовых компаний. 

В целом политика прикаспийских государств, не связанных прежними советско-иранскими договорами, определялась энергетическим фактором. Баку, Ашхабад и Астана стремились нарастить объемы добычи нефти и газа, в том числе в своих «секторах», а также реализовать новые проекты экспортных трубопроводов. Часть из них предполагалось проложить по дну Каспия, таким образом соединив западные и восточные берега моря. Наиболее активно обсуждался вопрос о прокладке нефте- и газопроводов после начала промышленной добычи углеводородного сырья в Казахстане и Туркменистане, ресурсы которых предполагалось доставлять на европейский рынок. В то же время разработке месторождений нефти и газа, прокладке магистральных трубопроводов по дну моря препятствовали конфликты между Туркменистаном и Азербайджаном, между Азербайджаном и Ираном относительно спорных месторождений. В условиях отсутствия документа, регулирующего статус Каспия, прикаспийские государства действовали в одностороннем порядке, стремясь предъявить права на спорные месторождения и зачастую игнорируя интересы своих соседей.

Несмотря на неурегулированность правового статуса Каспия, проекты транскаспийских трубопроводов поддерживались западными государствами. Новые маршруты рассматривались в качестве инструмента ослабления в регионе позиций России, формирования нового каркаса трубопроводной архитектуры. Экспортные трубопроводы должны были выступать в качестве механизма укрепления влияния западных государств в новых прикаспийских государствах. Россия и Иран были категорически против прокладки транскаспийских проектов до определения нового статуса Каспия, отмечая хрупкость экологической системы, которая в этом случае подвергалась бы дополнительной опасности. 

Аргументы Москвы и Тегерана не принимались в расчет прикаспийскими государствами, которые во второй половине 90-х годов подошли к обсуждению практической реализации транскаспийских трубопроводов. Особенно активно шло сближение позиций по этому вопросу у Азербайджана и Казахстана. Неизвестно, чем бы закончилось обсуждение данного вопроса, не предложи Россия своим соседям компромиссный вариант, который заключался в том, чтобы осуществлять справедливый раздел дна при сохранении в общем пользовании водной поверхности, включая обеспечение свободы судоходства, рыболовства и защиты окружающей среды. Тем самым Россия согласилась с тем, чтобы отдельные участки дна Каспия были поделены между прикаспийскими государствами. В итоге в 1998–2002 годах между Россией, Казахстаном и Азербайджаном были подписаны двусторонние соглашения о разграничении дна, и таким образом реализован принцип ресурсного деления. Затем в 2003 году было подписано трехстороннее соглашение, которым был определен правовой статус северной части Каспия. Это позволило России вывести из тупика переговорный процесс по правовому статусу Каспия и улучшить отношения с соседями по Каспию. А Казахстан и Азербайджан юридически оформили права на свою часть Каспия. Тем самым нефтегазовым компаниям, работающим в этих странах, были даны гарантии сохранности их инвестиций, вкладываемых в разработку месторождений нефти и газа. 

Каспийское море уже до отказа утыкано вышками нефте- и газодобывающих компаний. Фото Reuters

Подписание Россией, Азербайджаном и Казахстаном соглашений, которые определили правовой статус для северной части Каспия, не сняло с повестки дня вопросы прокладки экспортных трубопроводов. На протяжении 10 лет, с 2002 года, ЕС и США лоббировали проект Транскаспийского газопровода, который должен был стать составной частью трубопроводного проекта Nabucco. С его помощью предполагалось экспортировать туркменский газ на европейский рынок. Западные страны последовательно, хотя и безуспешно, продвигали данный проект, несмотря на отсутствие для него ресурсной базы и потребителей. Кроме того, не угасал интерес к строительству транскаспийских трубопроводов, предназначенных для казахских углеводородных ресурсов.

На фоне непрекращающихся дискуссий о реализации транскаспийских проектов прикаспийские государства проводили многосторонние переговоры, направленные на подготовку проекта Конвенции о правовом статусе Каспийского моря. Политический диалог позволил сблизить позиции сторон, и в конечном итоге на Пятом саммите глав прикаспийских государств конвенция была подписана. 

Президенты прикаспийских государств договорились рассматривать Каспий в качестве уникального водоема. В отношении дна Каспия стороны применили секторальный принцип, используемый в отношении озер, берега которых принадлежат нескольким странам. В результате, как отмечалось в статье 8, «разграничение дна и недр Каспийского моря на секторы осуществляется по договоренности сопредельных и противолежащих государств с учетом общепризнанных принципов и норм международного права в целях реализации их суверенных прав на недропользование и на другую правомерную хозяйственно-экономическую деятельность, связанную с освоением ресурсов дна и недр». В отношении водного пространства прикаспийские страны использовали положения Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. В итоге конвенция установила ширину территориальных вод – 15 миль и дополнительно рыболовную зону шириной в 10 миль, где каждое из государств обладает исключительными правами на промысел. За пределами рыболовной зоны сохраняется общее водное пространство.

Конвенция определила подходы прикаспийских государств к реализации проектов магистральных трубопроводов, которые могут быть проложены по дну Каспия. Так, в статье 14 отмечается, что «стороны могут прокладывать подводные магистральные трубопроводы по дну Каспийского моря при условии соответствия их проектов экологическим требованиям и стандартам, закрепленным в международных договорах, участницами которых они являются, включая Рамочную конвенцию по защите морской среды Каспийского моря и соответствующие протоколы к ней». Речь идет о том, что вопрос прокладки трубопроводов по дну Каспия необходимо рассматривать в «пакете» с Протоколом по оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте к Тегеранской конвенции 2003 года (ОВОС). Документ был подписан 20 июля 2018 года. В нем закреплено право каждого из прикаспийских государств участвовать в экологической экспертизе для выяснения степени влияния на природную среду Каспия предлагаемого к реализации проекта. Это означает, что национального заключения по экологии уже будет недостаточно и потребуется исследование данного вопроса всеми сторонами. Каждое из прикаспийских государств сможет принять участие в оценке возможных последствий от строительства трубопровода, который должен будет пройти по дну Каспия. В соответствии с протоколом оценка должна проводиться в отношении труб большого диаметра, предназначенных для экспорта нефти и газа. Наконец, в той же статье конвенции содержится положение, согласно которому «определение трассы для прокладки подводных кабелей и трубопроводов осуществляется по согласованию со стороной, через сектор дна которой должен быть проведен подводный кабель или трубопровод».

В этой связи неоправданным является ажиотаж, который возник вокруг Транскаспийского газопровода после подписания Конвенции о правовом статусе Каспия. Во многих опубликованных статьях и комментариях речь шла о разделе Каспия и предсказывался бум строительства трубопроводов, идущих по дну Каспийского моря. Таким образом, если исходить из принятых документов, то никакого прорыва в прокладке трубопроводов по дну Каспия в ближайшее время ожидать не приходится. Тем более что в настоящее время необходимости строительства Транскаспийского газопровода нет. Ключевым фактором по-прежнему, как и раньше, остается отсутствие свободных ресурсов. У туркменской стороны отсутствуют необходимые объемы газа, а также сохраняется конкуренция между странами-поставщиками за европейский газовый рынок. Второй фактор, который ограничит активность прикаспийских государств и нефтегазовых компаний, – это экология. Прежде чем прокладывать трубопроводы по дну Каспия, заинтересованные стороны должны будут провести дорогостоящую экспертизу, которая может занять много времени. Лишь после этого в случае получения положительного решения можно будет приступать к практической реализации трубопроводного проекта. 

Конвенция о правовом статусе Каспийского моря заложила принципы сотрудничества прикаспийских стран, в том числе и в энергетической сфере. Однако некоторым странам региона еще предстоит урегулировать свои отношения с соседями. Так, договориться о разграничении на Каспии должны Азербайджан с Ираном и Туркменистаном, а также Туркменистан с Ираном. Не все вопросы решены по спорным месторождениям на Каспии, которые в 90-х годах прошлого века становились причиной обострения межгосударственных отношений. Тем не менее обоснованно говорить о каспийском прорыве, подтверждением чего стало подписание Конвенции о правовом статусе Каспийского моря. На ее основе будет формироваться новая система взаимоотношений, которые будут находиться в фокусе внимания группы высокого уровня. В нее должны войти представители внешнеполитических ведомств прикаспийских государств, которые будут контролировать выполнение положений подписанной конвенции и готовить проведение очередного саммита глав прикаспийских государств.