Глеб Постнов
Мечеть Марджани является одним из немногих напоминаний о связи Екатерины II и Казани. Фото сайта www.marjani-mechet.ru
Удачные примеры деятельного воздействия общественных инициатив на власть в Татарстане в основном связаны с представителями татарских организаций. Националистам удалось дважды заблокировать – при ощутимой поддержке близких к власти татарских же академиков – идеи установки памятников, как они считают, «поработителям татарского народа» – Петру Первому и Екатерине Второй.
Петра хотели прислать в подарок власти Санкт-Петербурга к 1000-летию татарстанской столицы, отмечавшемуся в 2005 году, однако местная общественность возмутилась. На площади перед татарским художественным академическим театром имени Галиаскара Камала собрались 12 активистов Всетатарского общественного центра (ВТОЦ). Они цитировали слова российского императора, сказанные им во время Персидского похода: «А бусурман (мусульман. – «НГ») зело тихим образом, чтобы не узнали, сколько возможно, убивать». Общественников поддержал тогдашний советник по политическим вопросам тогдашнего президента Татарстана Рафаэль Хакимов, заявивший, что для российской истории «это настолько неоднозначная фигура, что невозможно сказать – принес он больше вреда или пользы». «Зачем нам этот памятник?» – задался Хакимов вопросом, и вместо Петра на Петербургской улице появился скромный бюст историка Льва Гумилева с надписью на постаменте: «Единственному русскому, защищавшему татар».
Летом 2016 года татарская общественность успешно опротестовала попытку привезти в Казань памятник императрице Екатерине Второй. Активисты все того же ВТОЦа обратились с петицией к президенту Татарстана Рустаму Минниханову с просьбой «не допустить» установки монумента. Императрице припомнили изгнание ногайцев и крымских татар, а также жестокое подавление пугачевского бунта. «Мы считаем, что доминантой генплана и архитектурного облика должно быть то, что Казань – это столица Татарстана, мировая столица всех татар, что у Казани должен быть татарский облик», – заявили националисты в резолюции митинга, собранного по поводу идеи установки памятника русской царице. В этот раз татарскую общественность поддержал муфтий республики Камиль Самигуллин. Он сказал, что надобности в монументе нет никакой. «Мечеть Марджани (старейшая мечеть в центре Казани. – «НГ») сама как памятник Екатерине II, и этого достаточно. Гостям мечети, туристам рассказывают, что эта мечеть была построена с ее разрешения», – заявил муфтий.
С другой стороны, татарская общественность из числа граждан, озабоченных национальным вопросом, всякий раз жалуется на то, что федеральный Центр препятствует в установке памятника защитникам Казани от войск Ивана Грозного в 1552 году, попутно обвиняя казанский Кремль в пособничестве «русским оккупантам».
Другим успешным примером общественного воздействия на власть, не связанным с политикой, можно назвать защиту озера Харовое в Московском районе Казани. Когда в 2012 году жителям столицы стало известно, что озеро с уникальной экосистемой будет засыпано, а на месте появится жилой комплекс «Приозерный» из трех 14-этажек, жители ближайших домов стали собирать подписи против планов застройки и написали в Twitter президенту Минниханову. Глава республики, посетивший место предполагаемого строительства в мае следующего года, распорядился аннулировать решение Министерства земельных и имущественных отношений и стройку не допустил.
Казань
