Кирилл Анкудинов
Для государства все хулиганы одинаковы.
Фото Веры Мажириной
Когда осуждают хорошего писателя за то, что он нехороший человек, – это все равно что осуждать завод за то, что он дымит и лязгает. (М.Л.Гаспаров. «Записи и выписки»).
К сведению всех, кто восхищается гениальными (и вправду ведь гениальными) лермонтовскими строками: Михаил Юрьевич Лермонтов был самым настоящим хамом. Достаточно поглядеть в любые воспоминания о нем, чтобы убедиться в этом. Он и погиб из-за собственного хамства. Стал третировать слабого (несчастный Мартынов, правда, дал повод: был глуп и бездарен, но разве это вина Мартынова?). Светоч русской поэзии Александр Сергеевич Пушкин вел себя поизящнее Лермонтова, но и Пушкин частенько позволял себе многое (см. пушкинские эпиграммы). Николай Гоголь к концу жизни стал совершенно невыносим в быту, Лев Толстой по-хамски писал о государственной религии родной страны, Федор Михайлович Достоевский периодически впадал в ярость, «деликатный» Чехов, напротив, хамил хладнокровно и втихую. Маяковский и Есенин были хамами без искус, «от земли», Александр Блок же хамил по-аристократически (равно как Бунин и Набоков). Мандельштам любил устраивать скандалы, а у интеллигентного Пастернака не быть хамом не получалось (одного коллегу он как-то публично послал на пять букв). Все современные литераторы, которые более или менее дороги мне, – хамы (в той или иной степени). За исключением разве что Льва Аннинского (но он – критик, ему можно быть вежливым).
Все ли позволено писателю? Нет, не все. Есть грехи, которые писателю противопоказаны. Скажем, когда романист выводит в своем опусе реального человека под прозрачным псевдонимом и приписывает ему позорные подробности биографии (которых не было). Такой романист профессионально опасен (как шофер, давящий пешеходов или как аптекарь-отравитель) и должен быть готов к тому, что о нем тоже напишут нечто┘
Но все подпадающее под артикул «хамство» – особый случай┘
Я сейчас не о трамвайном или чиновном хамстве, не о гопничестве, не о хамстве от желания самоутвердиться и не о хамстве от недостатка воспитания. Не всякий хам – поэт. Но, боюсь, что всякий поэт – хам (хотя бы по минимуму).
Как мне разъяснить это более чем странное утверждение?
Начну с того, что каждому талантливому человеку невероятно трудно справляться со своим талантом. Дар – это стихия, такая же как огонь. Подобно любой стихии дар опасен. Может обжечь. Чаще всего сколько Бог дает человеку, ровно столько же Он у него отнимает. У талантов (а тем более – у гениев) – чудовищные, дикие, совершенно изломанные судьбы. Талант – человек с запутанной еще до рождения кармой, атом, движущийся по неправильной траектории, белый вороненок, черный цыпленок, гадкий утенок и столь же гадкий лебедь. Безошибочный маркер потенциального таланта: чувак неправильно ведет себя.
Есть еще одно обстоятельство: талант – это способность прозревать в мире невидимые и важные явления. Данная способность – оскорбляет. Чаще всего люди не осознают, почему они оскорблены; тогда они придумывают себе рациональные мотивировки разного рода (в России, свихнувшейся на иерархиях и идее равенства, чаще всего в ход пускается мотивировка «он хочет быть лучше нас»). В первоисточнике гетевского «Лесного царя» Лесной царь говорит ребенку: «Я оскорблен (раздражен, уязвлен) твоей красотой»; точно так же бездарный обыватель бывает уязвлен талантом и бежит за ним с криком: «Неволей иль волей – но будешь ты мой!» Добавлю, что некоторые инварианты искусства предполагают свойство называть всё своими именами. Реалистический инвариант, например. Реализм – это когда автор называет всё своими именами. Такое свойство – оскорбительно. Видит реалист уродство и отмечает: «Это – уродство». Кто он, реалист, после этого? Разве не хам? Конечно, хам.
Иногда талант, понимая, что с ним происходит «не то», начинает оправдываться, заискивать, соблюдать такт по отношению ко всем. Его, конечно, съедают (и в качестве камня на могилу он получает репутацию хама; ведь он – при всей своей «вежливости» – видел то, чего не видели остальные, стало быть, был хамом). Но подобная тактика максимально снижает КПД дара. Кстати, равно как и демонстративно-склочное хамство. Вариант оптимальный, позволяющий выявить максимальное КПД, – пушкинский отстраненный минимализм. Как я люблю пушкинские эпиграммы и памфлеты, как я тащусь от них! А ведь они свирепы. Однако «лучше сразу убить человека, читая стихи, чем медленно и долго увечить его под звуки моральных сентенций» (М.Горький).
Стоит ли требовать вежливости от античного или библейского пророка? Я страдаю от того, что живу в мире, лишенном пророков. Я ищу их. Я вижу священника, но он – в лучшем случае – хороший человек, при всей своей хорошести ни разу не встречавшийся со Святым Духом и не представляющий вообще, что это такое. Зато среди писателей пророки иногда (крайне редко) все же попадаются. Я прощаю им хамство.
Спору нет, быть невежливым – плохо. Но если бы мне предложили «рай», в котором все идеально вежливы друг с другом, потому что в этом «раю» нет пророков (совсем-совсем), я бы отказался от такого «рая». Не надо «рая», дайте хамюгу Лермонтова!..
