Феномен Фаддея Булгарина

Булгарин всегда был готов  «применяться» к обстоятельствам.  Неизвестный художник.  Портрет Фаддея Венедиктовича  Булгарина. 1830–1840-е годы.  Всероссийский музей А.С. Пушкина

Скандальная слава выразителя правительственного официоза и осведомителя III Отделения, сформировавшаяся в рамках русской просветительской, а затем и советской отечественной идеологии, стала причиной того, что биография и общественные взгляды Фаддея Булгарина оказались почти не изучены. Это тем более удивительно, что он являлся одной из ключевых фигур русской литературной жизни 20–40-х годов ХIХ века: писатель, журналист, литературный, театральный, музыкальный и художественный критик, мемуарист. А еще издатель, выпускавший первый специальный журнал «Северный архив», посвященный истории, географии и статистике. Вместе с Гречем он создал первую частную газету «Северная пчела» с политическим отделом. Им издавался первый отечественный театральный альманах «Русская талия», где, к слову сказать, были впервые напечатаны отрывки из «Горе от ума» Грибоедова, с которым Булгарин был в дружеских отношениях. Первый в России «плутовской роман» Булгарина «Иван Выжигин» пользовался громадной популярностью и принес его автору небывалый коммерческий успех. Булгарин успешно писал путевые и нравоописательные очерки, фельетоны, исторические романы… Однако большинство читателей почему-то знает о нем лишь то, что он был антиподом Пушкина, бездарностью и презренным доносчиком.

В книге, собравшей в себе труды многих лет, Рейтблат не ставит перед собой задачу «обелять» или «клеймить» своего героя. Он всего лишь стремится понять мотивы и смысл его деятельности в условиях, указанных министром просвещения Уваровым в 1834 году: «В правах русского гражданина нет права обращаться письменно к публике. Это привилегия, которую правительство может дать и отнять когда хочет».

Абрам Рейтблат. Фаддей Венедиктович  Булгарин: идеолог, журналист, консультант  секретной полиции: Статьи и материалы. – М.: Новое литературное обозрение,  2016. – 632 с.

Рейтблат убедительно доказывает, что Булгарин не реакционер и консерватор, а умеренный либеральный монархист, полагавший, что именно государь и его правительство могут быть инициаторами прогресса в России. Когда же реальная жизнь убеждала Булгарина в ином, он, как и большинство людей во все времена, всегда был готов «применяться» к обстоятельствам.

Выяснить, как и почему происходило превращение либерального литератора в консультанта III отделения и стало целью автора: «На мой взгляд, настало время перейти от моральных оценок (типа порядочно/непорядочно) к историко-социологической интерпретации намерений и поступков людей николаевской эпохи (в том числе и Булгарина), и в частности к осознанию неизбежности в подобных условиях симбиоза журналистики и секретной полиции (опыт советского времени в этом отношении еще более показателен)».

Бюрократизация и милитаризация общества, монополия верховного правителя на истину, невозможные без тотального контроля власти за жизнью граждан, и стремление ликвидировать общественное мнение – задачи неисполнимые без всевластия тайной полиции и распространения доносительства. Рейтблат показывает, что все вызывающие неприязнь черты Булгарина свойственны в той или иной мере большинству людей, готовых так или иначе сотрудничать с неограниченной властью и идти на компромиссы с собственными воззрениями, чтобы добиться своей цели.

Впрочем, и у Булгарина, готового сделать что угодно для государя, получалось далеко не все. Рейтблат приводит записку Николая I Бенкендорфу: «…в сегодняшнем номере «Пчелы» находится опять несправедливейшая и пошлейшая статья, направленная против Пушкина; к этой статье, наверное, будет продолжение; поэтому предлагаю Вам призвать Булгарина и запретить ему отныне печатать какие бы то ни было критики на литературные произведения; и, если возможно, запретите его журнал». Рейтблат отмечает: «Николай защищает Пушкина от Булгарина! Насколько это противоречит расхожим историко-литературным схемам».