Андрей Краснящих  |
| О. Генри еще до Хемингуэя придумал слезу.
Фото начала XX века |
В ковбойской песне, откуда, по одной из версий, он взял себе псевдоним, поется: «Скажи мне, о Генри, каков приговор?» И это очень правильная версия, нужный ход мыслей.
Национальное достояние Америки – ковбои, полубандиты, полугерои, а вообще-то простые работяги, загонщики коров. Именно они, не фермеры-кормильцы, не политики – отцы нации, не солдаты Гражданской и других войн, не индейцы с перьями, наконец, стали символом США в XIX веке, ее трендом и брендом, а в мировой культуре появился целый новый жанр – вестерн.
У ковбоев много общего – кодекс чести, если он есть, крайний индивидуализм (герой-одиночка), природа, бескрайние прерии, пафос ее покорителя и привычка как что хвататься за пистолет – с предыдущим символом и достоянием: фронтирьером XVIII века (тем самым, настоящим, а не советским, пионером, а еще зверобоем и следопытом, вспомнили Фенимора Купера?), и многое с американским символом следующего, XX века, «благородным жуликом», как назвал его О. Генри. По сути, это один тип.
Заслуги О. Генри (1862–1910) не исчерпываются, конечно, этим образом, который он ввел в американскую и мировую литературу и описал всесторонне и в сотнях ситуаций. Он отточил жанр новеллы, модернизировав его и выбросив все лишнее. Он из тех, кто еще до Хемингуэя придумал подтекст, он, не педалируя трагику, показывает настоящий трагизм бытия через смех. Смех его громкий, с улыбкой до ушей, но очень лиричный, и весь стиль письма чувственный, но не мелодраматизирующий (в отличие от Фицджеральда – после него). Он не продавливает нас, не вышибает слезу, и мы ему, О. Генри, за это благодарны. Благодарны, что нас не грузят, но дают пищу для ума – так из американцев писал тогда только Марк Твен, они с О. Генри и создали новую американскую литературу (а скажем, Джек Лондон, их современник, уже нет, остается весь в XIX веке).
С настоящими ковбоями О.Генри познакомился в 19 лет, когда уехал из своей Северной Каролины в Техас сменить климат, лечить туберкулез: жил на ранчо, ездил в город за почтой, готовил ковбоям еду. Два года он провел среди них, и этого хватило, чтобы понять, что они уже сильно разгероизировались, да и время, а это начало 1880-х, наступило другое: эпоха не прерий, а городов. Не став ковбоем, хотя наверное, хотел, в девятнадцать-то лет, О. Генри, тогда еще, натурально Уильям Сидни Портер, уехал в столицу штата, город Остин, работал бухгалтером в компании, занимавшейся недвижимостью, чертежником в земельном управлении, пока не осел кассиром и счетоводом в банке надолго, на 10 лет.
Что делают ковбои с банками? Грабят их. Пишут, что О. Генри не был виноват в недостаче, что в документах был бардак, руководством банка плохо велась отчетность, что, с другой стороны, О. Генри не виноват, потому что требовались деньги на лечение жены, больной туберкулезом. Но, знаете, он же поступил как ковбой или как его будущие герои, благородные жулики из треста «Питерс, Таккер и Сатана», изымающие у жадин лишние деньги, когда сами без гроша. И побег по-ковбойски в Гондурас, в Южную Америку. Но через полгода он вернется к умирающей жене и сядет в тюрьму. Три года, 1898–1901; как раз когда вышел, начался новый век, а в тюрьме стал писать по-новому и взял псевдоним.
Да, его благородные жулики – новые ковбои, но определяющей чертой их характера О.Генри делает предприимчивость. Фронтирьеры-ковбои скорее просто отважны и все решают силой, справедливы по-своему и тверды в решениях, но вот с предприимчивостью, то есть умением выкручивать для себя ситуацию, аферизмом, если называть вещи своими именами, у них не очень, смекалка, да, приветствуется, но это не то же самое, что «ловкость рук и никакого мошенничества».
Можно, собственно, даже обострить: какими мы видим американцев, что их отличает в наших глазах от немцев или китайцев, титульная черта какая? Она, предприимчивость, стержень американской мечты, и ковбои поэтому еще не американцы, не столь американцы, а О. Генри все понял, угадал.
Как угадал, наделив этой базовой чертой всех своих героев, не одних жуликов, сделав ее рычагом любого, что бы в нем ни происходило, сюжета. И рождественской истории, сентиментальной мелодрамы о самоотречении влюбленных в «Дарах волхвов», и в хрестоматийном, лиричном «Последнем листе».
Впрочем, есть у О. Генри новеллы и о ковбоях. Но они у него тоже жулики.
Харьков (Украина)
