Андрей Мирошкин  |
| Нил Ашерсон. Черное море. Колыбель цивилизации и варварства / Пер. с англ. В. Бабицкой/ – М.: АСТ, Corpus, 2017. – 480 с.
|
Британский историк Нил Ашерсон давно исследует Причерноморский регион. Не ограничиваясь работой в тиши кабинета, он бродил по горным тропам Крыма, посещал Одессу и Ростов, вдыхал запахи Приазовской степи, видел обломки древних цивилизаций на севере Турции. Общался с местными жителями, наблюдал за полевыми работами археологов. Одним словом, стремился постичь тайну Черного моря и народов, населяющих его побережье.
С этим морем у Ашерсона связана одна семейная история. В 1920 году его отец служил мичманом на линкоре «Император Индии», вывозившем беженцев-белогвардейцев из Новороссийска под огнем береговой артиллерии красных. Всего на судно, пишет автор, было принято 850 военных и членов их семей. (Хотя мы знаем, что британские и французские корабли в тот период выполняли в Черном море не только гуманитарно-спасательные функции.) На берега, которые его отец видел в офицерский бинокль, Нил Ашерсон много лет спустя посмотрел взглядом ученого. И рассказал об этом в книге.
Это не академическая монография, а книга с особой авторской концепцией. Ашерсона интересует в первую очередь древняя история Причерноморья и ее отражение в современной жизни региона, а также драматичные судьбы народов, когда-либо живших здесь.
Причерноморье – земля тайн, не разгаданных до конца. Это настоящий клондайк для археолога. Копнув землю на огороде под Анапой, Севастополем или Херсоном, можно найти древнегреческую амфору. В устье Дона то и дело обнаруживаются следы венецианцев и генуэзцев, в Керчи поросшие мхом камни напоминают о Боспорском царстве. О золоте скифов и хазар, укрытом в могилах, поныне ходят легенды в степях Северного Причерноморья.
Все эти находки помогают прояснить судьбу народов, живших на берегах моря и позднее бесследно растворившихся. Ашерсон рассказывает о готах, пришедших в незапамятные времена в Крым из Германии и Скандинавии. Когда в VIII веке их начали теснить хазары, они ушли «в горную область духа». Готская христианская колония на полуострове существовала и при крымских ханах. Причем готский язык в Крыму сохранялся и в ту пору, когда его западный диалект совершенно вымер (ХVII век). Полумифическая история о германском племени, основавшем средневековую республику в далекой стране, пришлась по вкусу нацистам: Гитлер даже планировал после войны переселять немцев и австрийцев в эти горные края.
Ашерсона очень занимает «варварский» дискурс в литературе и науке, он прослеживает его родословную вплоть до Эсхила. Древние поэты и драматурги изображали скифов «дикими, выносливыми и свирепыми», персов – «изнеженными и развращенными». Не случайно родина Медеи – далекая, лежащая за пределами «цивилизованного» мира Колхида. Даже троянцев греческие авторы постепенно демонизировали, придавая им азиатские черты. Антиварварская идеология, по его наблюдению, пронизывает многие трагедии того периода, в том числе «Ифигению в Тавриде» Еврипида. Кстати, ведь история Ольвии, Истрии, Пантикапея и других причерноморских городов известна исключительно по греческим источникам. Несколько пренебрежительное отношение к скифам и сарматам передалось «по наследству» многим писателям и исследователям наших дней. Между тем археологические находки показывают, что в Причерноморье две цивилизации плодотворно взаимодействовали, во многом обогащая друг друга и создавая уникальный симбиоз двух культур – оседлой и кочевой, европейской и азиатской. Эллинизированный скиф мало чем отличался от урожденного грека. Гораздо позже, во времена романтизма, в Европе возникла мода на «благородных дикарей»: в России – кавказцы, в Англии – шотландские горцы и т.д. Недаром Лермонтов, автор повести о черноморских контрабандистах, имел шотландские корни!
Были времена, пишет Ашерсон, когда в Черном море водились осетры. Именно на торговле рыбой (а также крымской пшеницей) разбогатело когда-то Боспорское государство, простиравшееся от устья Днепра до Колхиды. В нем жили греки, фракийцы, скифы, сарматы, причем последние были правящей кастой. Именно тяжелая кавалерия сарматов, как считается, послужила прототипом для западноевропейских рыцарей. Некоторые земляки автора книги занимались на берегах Черного моря не только научными исследованиями, но грабежом и мародерством.
А в степях процветало гробокопательство. Любителей кладов привлекали скифские и половецкие курганы – по слову Ашерсона, «не просто надгробные памятники, но и маяки, вселявшие надежду». И хотя Петр I указом запретил разорять древние захоронения, «черные археологи» продолжали свой промысел. Лишь в ХХ веке эту «золотую лихорадку» удалось более-менее взять под государственный контроль. Многие ценнейшие артефакты, обнаруженные под Азовом (греческий Танаис, позже турецкий Азак), ныне демонстрируются в залах Эрмитажа и региональных музеев.
Ашерсон много пишет о народах, об их взаимоотношениях, о военных и политических бурях, сметавших с черноморских берегов государства и нации. Черное море и его берега нуждаются в защите. Для этого нужно объединить усилия экологов, историков, краеведов, общественников – всех, кто неравнодушен к этому удивительному региону.
