Черно-красный ковер

Ион Друцэ не поучает, он выдыхает. Фото с сайта www.druta.asm.md

73-й год, Львов, училище. Я второй раз не в Молдавии, не на родине встречаю осень. По казарме гуляет 10-й номер «Юности», Ион Друцэ «Запах спелой айвы». Пробило как пароль в детство. Втянул первое предложение, и на волне памяти, на ощущении только своего, только мне понятного унесло в родные края – к мягким, сладким холмам Молдовы.

«На древних акациях, распоровших своими костями толстый слой асфальта, галдели воробьи. И со стороны Костюженского шоссе несло гарью. Видать, где-то в садиках жгли прошлогоднюю листву. Каждый год с этого дыма начиналась весна в молдавской столице, а весна хороша, когда ты дома. И видимо, поэтому едкий дым нагонял на учителя жуткую тоску».

Это же обо мне. Это мою тоску он облекает в слова, мою любовь к родине возвращает, напоминая мне.

«Малая родина – это не только вечный спутник нашей жизни, она – опора нашего духа, смысл наших трудов,  главный вершитель наших судеб». Как и его герой, сын Иосифа, он любит свой родной Назарет. Он по нему тоскует. Здесь прошли годы отрочества и юности, годы вызревания духа, годы постижения слова.

«Слово – это великий Божий дар. Им не следует пользоваться впопыхах, всуе. Пустословие – великий грех».

Слово Друцэ – это источник кристальной чистоты и свежести. Прикоснитесь, вслушайтесь в него. Отключите мобильный и останьтесь с ним наедине, войдите в мир его образов, раздумий – и вернетесь обновленными.

Друцэ, безусловно, молдавский, как Фолкнер – американский,  а Маркес – латиноамериканский или Распутин – сибирский. Он интернационален, ибо его темы – вечные, близкие каждому.

Его герои, обращаясь к корням – нет, никогда, не расставаясь никогда с отчинной землей, – не могут не быть пастырями, иноками, князьями духа. Мудрецами – а во многая мудрости многая печали. Одиночество не их призвание, они открыты добру, как самаритянка, они работящи, как пастырь, они сгорают в каждодневном труде, как Шукшин, они прорываются к истине, как Лев Толстой, но, по сути, они одиноки. Ибо слово пастыря, учителя, требующее содействия, сопереживания,  натыкается на суетность, естественное непонимание.

О пастыре в «Одиночестве духа» Друцэ пишет: «Сколько они его ни хаяли и травили, и на тот свет отправляли, пытая, а он стоит на своем, и точка. Он, изгой, играет на свирели, а они, прожившие жизнь в уютной долине, прикипели душой к телевизору, и нет для них большей радости, чем цветной футбол».

О ком он пишет? «Его влияние каким-то таинственным образом расходилось по долине, и ничего нельзя было с этим поделать. Менялись власти в селе, менялись поколения, но его авторитет оставался незыблемым». О ком это Друцэ? О себе. О своем влиянии. О своем авторитете.

Друцэ. Нам еще предстоит осмыслить это явление XX века, как предстоит осознать многонациональное единение, анклав, спрессовавший сотни народов, тысячи языков, обычаев в единое духовное пространство. И чтобы мы сейчас ни писали об иллюзорности, лицемерии, проблемности дружбы народов в годы советской власти – по мне лучше подобная абстрактная дружба, нежели проточная кровь Сумгаита, Оша, Вильнюса...

Атлантида под тяжестью времени и закономерных случайностей погрузилась в слои вечности, и не надо ностальгировать – надо понять, взять лучшее в сегодня, в будущее, что дала человечеству великая и непонятая держава. А оставила XX веку Советская страна не только военные победы, великое кино. Но и – а может, прежде всего – своих разноязычных глашатаев, как космические корабли, вводившие в мировой контекст опыт, культуру, мудрость народов, их взрастивших, их призвавших.

Чингиза Айтматова позвали алые маки Иссык-Куля, Расула Гамзатова –  горная мудрость Цадаса, Юрия Трифонова высветлил отблеск костра, Василя Быкова отметил знак беды. Иона Друцэ вызвало из небытия кристально чистое преклонение перед трудом хлебопашца и бессмертие Звонницы.

Страна Друцэ – это вечнозеленое древо фольклора, черно-красный ковер Падурянки, пленительный последний месяц осени, но и борение духа, исторические катаклизмы Балкан, мужество и достоинство человека, в 1962 году сказавшего о мужестве и достоинстве Солженицына.

Ион Друцэ, созданный Молдовой, принадлежит мировой цивилизации,  как не Молдове, а всему человечеству дарованы молдавская энергия, родство с землей, вековое умение виноградарства, мелодия бусуйка ши файе верде.

«Одиночество духа» – так озаглавил один из своих рассказов автор. Дух писателя, мыслителя, художника всегда одинок, ибо независим, подвластен только биению сердца и опыту пережитого, осмысленного.

Дух одинок в процессе творения и дух, мысль, нравственность писателя обретают аудиторию, становятся народными, когда соединяются с читателем.

Чехов как-то заметил: мне хорошо только от мысли, что где-то рядом ходит по пашне Лев Толстой.

Порадуемся и мы, что в Москве в год своего 90-летия созидает на поле души человеческой Ион Пантелеевич Друцэ, творения которого счастливо перешли в век XXI.

Природа, цара ноастрэ одарили мощным талантом, талантом требовательным, и ты уже не можешь генный самородок разменять на дешевые пятаки суетной писанины. Ты у вечности в плену.

Трудно быть Ионом Друцэ. Особенно сейчас, когда родная земля осиротела и сотни тысяч соплеменников оторваны от каса маре, от фамилии.

Трудно Иону Пантелеевичу нести бремя доброты, призывать к возвращению на круги своя, напоминать, пробиваясь к сердцам... О святая святых, об уроках одинокого духа, о первозданности спелой айвы, о том последнем месяце осени, когда вокруг дома, вокруг родителей собираются, отогреваясь, блудные дети...

Сложно Иону Друцэ соответствовать своему гению, своей уникальности, своему нравственному кодексу.

Но... Пришел 90-й год, Ион Пантелеевич вступает в свое 10-е десятилетие – достойно и гордо, естественно и скромно выполняя миссию хранителя наших истоков.

Звание Иона Друцэ как вершину нации еще надо заслужить. И мы с вами счастливцы, ибо заслужили нашего пророка, нашего летописца, нашего строгого и справедливого учителя – Хорию.

У нас есть свой Ион Друцэ – Личность и Мир, сотворенный писателем. Вселенную Друцэ у нас никто уже не отнимет. Этот мир пребудет с Россией и Молдовой вовеки, бережно передаваясь из поколения в поколение. У нас есть свой Ион Друцэ – и он единственный.