По прозвищу Нюнич

Восстание на «Потемкине» сходно с античной эпопеей. Кадр из фильма «Броненосец Потемкин». 1925

Мы не всегда задумываемся о точности названий книг. А они важны. Вряд ли «Все хорошо, что хорошо кончается» лучше передало бы замысел «Войны и мира» и способствовало успеху романа Льва Толстого. Более того, если вспомнить, что частью критики 60-х годов его книга характеризовалась как россказни подвыпившего унтер-офицера, то первоначальный заголовок наверняка (особенно в свете судьбы князя Андрея) вызвал бы не лишенные основания замечания. Да и «Великий Гэтсби» в отличие от «Гэтсби – Золотая шляпа» лучше передает оттенки иронии Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.

Историк философии Модест Колеров к им подготовленному и им же откомментированному тому эпистолярного наследия русских мыслителей выбрал удачное название – «Изнутри». И тут дело не только в перифразе с одноименной рецензией Петра Струве (главного адресата писем настоящего сборника), о которой размышляет Колеров и с которой сравнивает письма. Не менее важно, что непосредственно изнутри происходят «самораскрытие и самокритика русского политического радикализма» и конструирование его носителями отечественной модели политического идеализма. По мнению исследователя, именно эти процессы составляют главную творческую ценность в наследии представленных в сборнике философов.

Модест Колеров. Изнутри: Письма Бердяева, Булгакова, Новгородцева и Франка к Струве. Переписка Франка и Струве (1898–1905;1921–1925). – М.: Издание книжного магазина «Циолковский», 2018. – 256 с.

Книга показывает отношения между мыслителями как в период работы над их первым совместным крупным проектом – сборником «Проблемы идеализма» (1902), так и в последующие времена революционных потрясений (1905) и первых лет эмиграции (1920-е годы). Письма позволяют лучше понять, когда началось разочарование в радикальных политических практиках. Так, например, Семен Франк еще в июле 1905 года искренне поддерживал революцию. В послании к Струве он признавался, что мятеж на эскадренном броненосце «Князь Потемкин-Таврический» его «очень взбудоражил»: «Вам, как политикам-специалистам, конечно, ошибки виднее… Но все же положительная сторона события перевешивает, на мой взгляд, все ошибки. Это какая-то античная эпопея, и заразительное влияние ее, несмотря на неудачный исход, будет, я думаю, огромным. Я начинаю верить в возможность и вместе в неизбежность всероссийской революции, с переходом войск на стороны народа». Напомню, что спустя четыре года в своей статье «Этика нигилизма», вошедшей в знаменитый сборник «Вехи», Франк писал прямо противоположное, обвиняя радикалов не только в революционном экстремизме, но и в «философском безмыслии». Правда, до сентенции другого «веховца», Михаила Гершензона, прямо призывавшего: «Мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной», он не дошел.

Не менее интересны их личные отношения, степень открытости. Николай Бердяев, например, был на «вы» практически со всеми философами, даже с Сергием Булгаковым, с которым его связывала тесная дружба. Одним из немногих исключений для автора «Самопознания» являлся Лев Шестов. В то же время тот же Семен Франк быстрее переходил на «ты», а заодно в качестве подписи использовал свое прозвище в семье Струве – Нюнич. Впрочем, как справедливо отмечает Колеров, отношения, среди, казалось бы, единомышленников, выпустивших за 16 лет три совместных сборника, были отнюдь не безоблачными.

Такие вот письма, позволяющие лучше изнутри познать философическую кухню. А мы благодаря им можем ее понять уже со стороны, извне.