Бабий век и Russian Brandy

Елена Первушина. Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской. – М.: Центрполиграф, 2018. – 479 с.

Книга Елены Первушиной в очередной раз убеждает: большинство исторических сведений, почерпнутых нами в школе, из исторических фильмов и беллетристики, к сожалению, является мифом. Царевна Софья была вовсе не такой, какой, по традиции историографии, начатой ее братцем Петром, предстает в наших глазах, другой была и Матильда Кшесинская.

Автор сосредоточила свое внимание на династии Романовых, правивших от одного cмутного времени до другого. Приведены строки большого насмешника Алексея Константиновича Толстого, доныне не утратившие некоторой актуальности: «Вернулися поляки,/ Казаков привели;/ Пошел сумбур и драки:/ Поляки и казаки,// Казаки и поляки/ Нас паки бьют и паки;/ Мы ж без царя как раки/ Горюем на мели». Книга не вполне соответствует теме, заявленной в заголовке, и это более достоинство, чем недостаток. Вместо желтоватых описаний альковных похождений у Первушиной вышли достоверные портреты русских цариц, хотя после Екатерины II, с окончанием XVIII «бабьего» века никто из них более не обладал реальной властью. Впрочем, такой век мог иметь продолжение – до рождения несчастного царевича Алексея рассматривался вопрос о принятии закона, согласно которому на трон могла взойти старшая дочь Николая II Ольга.

Портреты даны в историческом и, что чрезвычайно ценно, бытовом контексте. Описывая будни царевны Софьи, исследовательница приводит дневниковые записи великой княжны Марии Павловны, которая через двести лет в старых, тесных покоях Московского Кремля любовалась образами, вышитыми руками царевны. Есть здесь и записи английского врача Сэмюэла Коллинза о жизни в теремах женской части царской семьи: «Маленькие ножки и стройный стан почитаются безобразием… И потому те, которые от природы не склонны к толстоте, предаются всякого рода эпикурейству с намерением растолстеть: лежат целый день в постели, пьют русскую водку (Russian Brandy), очень способствующую толстоте, потом спят, а потом опять пьют». Эта ложь от первого до последнего слова – не говоря уж о том, что водки в те времена еще и в помине не было – подтверждает, что задачи британских бытописателей России с веками не меняются. Ну и был у деятельной, заботившейся о больном брате Иване Алексеевиче, отлично образованной, правившей семь лет Софьи хороший друг, боярин Василий Голицын, которого считали фаворитом…

Матильда Кшесинская в костюме к балету «Камарго». Октябрь, 1902. Иллюстрация из книги

Сравнительно короткий рассказ о Матильде Кшесинской, основанный в основном на ее не слишком искренних воспоминаниях, Первушина включила в главу «Последняя императрица», посвященную жене Николая II Александре Федоровне. Кшесинская прожила долгую и, в общем, счастливую жизнь, была замужем за внуком Александра II, великим князем Андреем Владимировичем, и клянется, что Николая искренне и сильно любила, что не совсем соответствует ее подробно описанной современниками, целенаправленной и методичной охоте на великих князей царской семьи. По-своему Матильда была современна – расчетлива, главным орудием избрала сцену, только вместо олигархов нацелена на русских принцев. В сравнении с этой фигурой личность императрицы Александры Федоровны выглядит гораздо более благородной. Те, кто знал  ее лично, нисколько не сомневались в здравомыслии царицы, зато слухи, распускаемые врагами «ненавистной немки», что не могли попасть к ней на прием или даже кивнуть и бешено завидовали придворным, оказались весьма эффективными. В этой главе виден и трагический исторический контекст. Премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж в феврале 1917 года писал Керенскому: «С чувством глубочайшего удовлетворения британский народ узнал, что его великая союзница Россия примкнула к государствам, управляемым ответственными представителями...» Большевики вовсе не выдумали свою знаменитую риторику – у них были хорошие учителя.