Человек поднимающийся

Может ли актер быть мыслителем? Фото из книги

Так вот. 1. Может. 2. Не преувеличиваю.

Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать, например, дневники актера, режиссера, сценариста, общественного деятеля и пр. Ролана Быкова. Он вел их практически всю жизнь, с середины 1940-х и почти до конца 1990-х, «не думая ни о цензуре, ни о дальнейшей публикации».

Дневники эти, однако, были собраны, а затем изданы его женой, актрисой Еленой Санаевой. Но я убежден, что этой книге предстоит еще не одно переиздание. Она относится к разряду нестареющих, потому что полна мыслями. Не философствующего бездельника, а человека деятельного, неординарного. Потому и создается впечатление, что многие записи сделаны по следам вчерашних новостей, в каком бы году бы ее ни открыли. Думать – это всегда актуально.

Кроме того, дневники Быкова – стенограмма развития творческой личности. Отражение духовных поисков, сомнений, гипотез. Отсюда разветвление тем: от глобальных к частным и наоборот. Бог, национальность, политика, экономика и, конечно, культура, история, психология...

Темы эти раскрываются в динамике, как взаимодействие «общественно полезного отклонения от нормы» и «нормы» как таковой, часто весьма неприглядной. Раскрываются человеком с развитыми навыками художественного мышления, когда в самый неожиданный момент «образ устанавливает то, что скрыто от факта».

Не случайно он постоянно обращается к Богу, прежде всего как скрытому от глаз первоисточнику и конечной цели одновременно. Цели, до которой «постиндустриальным получеловекам» идти очень долго. Потому и «Библия – очень человеческая книга... книга горя: это вмешательство в жизнь полулюдей».

Столь жесткая оценка и современников, и человечества вообще у Быкова обусловлена необходимостью трезво смотреть на вещи. Ясно видеть «наш портрет, сделанный рукой беспощадного реалиста: водородная бомба, уничтожение природы, мафия, коррупция, террор, война. Это наше лицо, скрытое за роскошными блестками цивилизации и древними памятниками».

Государство здесь не поможет, максимум, что оно способно сделать – не мешать. «Государство вовсе не мозг человечества, в лучшем случае, это его печень. Так что сегодня человечество печенкой думает, желчью заливается». И русские знают это как никто другой. «Идея революции до конца была воплощена только русскими. Они доказали, что власть – не инструмент построения справедливого общества».

Выход Быков видит в культуре, причем в широком смысле этого понятия, когда речь идет «о культуре экономики, культуре производства... культуре права». Именно «культура и искусство на глазах становятся последним пристанищем реальности существования человека, сегодня они чуть ли не единственные наши координаты в стихии времени». И здесь опять же именно русские своим историческим опытом, кровью доказали не только для себя, что «культурная традиция – существо российской цивилизации», но и для всех – что «идеология не заменяет культуру и в конечном итоге уничтожает ее».

Ролан Быков. Я побит – начну сначала! Дневники.– М.: АСТ, 2020. – 752 с.

Последствия этого самые страшные. Тот же нацизм, исходя из этого, не просто катастрофа, а неизбежное следствие воцарения серости во всех областях. «Фашизм – не случай с человечеством, не-ет! Это та же массовая культура, замена знания незнанием...»

Всегда имея в виду высшую, конечную цель, Быков приходит и к позитиву как абсолюту, не меняющему свои характеристики ни при каких обстоятельствах. «Добро побеждает тогда, когда оно остается добром, – в этом и есть его победа. Парад победы добра невозможен».

Тот же подход свойственен ему и когда он уходит от общего к конкретному, рассуждая, например, о своей стране, о ее людях. «Русская культура и русский народ – понятия историко-духовные. Русское население – это всегда иное, путать – значит опошлить историю или слишком льстить населению...»

Суть же русского, по Быкову, основа национальной ментальности – «в сочетании свободы и рабства, в сочетании несочетаемого, в трагическом ощущении мира, в идее милосердия как единственного ответа».

Следуя профессиональной привычке внимательно смотреть и десятилетиями оттачивая (в том числе с помощью дневников) способность думать, Быков отмечает и основные качества типового советского псевдокоммуниста второй половины XX века, который в лице современной России не просто обрел, а сделал под себя, «заработал» идеальную, именно что свою собственную страну.

Этот средний во всех смыслах человек десятилетиями массово шел в правящую партию, конечно, не за коммунистическими идеалами. Но то, над чем другие умные люди смеялись, презирали (идеология, бюрократический аппарат), наш неглупый по-своему персонаж не побрезговал приспособить к личным целям. А потом при помощи перестройки освободился и от ненужных для себя ограничений. Видимых – тотальная госсобственность, партийный контроль, железный занавес... И невидимых – ориентиры на «светлое будущее», «заботу о народе» и прочее. И мы, наяву живущие сегодня в сладком сне советского функционера, в тех же дневниках Быкова снова видим, как давно ковалось это счастье. Как далеки его корни от либерализма, вопреки уверениям любителей «подкрасить губки истории».

1980 год: «Вчера Юра Щекочихин рассказал потрясающее дело... Это такой синдикат, связи которого уходят к министру МВД Узбекской ССР, ко второму человеку в стране по лесу, начальнику главка и т.д. Взятки в 100–200 тысяч рублей, доходы миллионные... (А чиновников скупают по дешевке – 6–12 тысяч, и он в кармане.) Юра хочет делать фильм. Но! Это же нужен «Крестный отец»... (Одного взяли за час до отчетно-выборного собрания, он секретарь парторганизации, другой – председатель фабкома крупного завода...)

Министра УВД Узбекистана уже спасли: сняли, а потом сделали... зам. нач. республиканского народного контроля (!). Юра надеется, что это пройдет, – дурак! Во всех случаях это фильм о коррупции. Во всех случаях это фильм о перерождении... (Все дельцы – очень толковые люди, они обеспечивали республику дефицитом.)»

И, разумеется, эта последовательность, постоянное устремление к высшему, к сверхзадаче характерны и для Быкова-художника (в широком смысле слова). Елена Санаева: «Любое его участие в фильме, даже если это крохотный эпизод, начинался с анализа. Как он говорил: «Надо определить, кто кому дядя».

Удачным решением составителей (отчасти невольным) было и размещение юношеских записей Быкова в конце книги. Мы видим, с чего все начиналось. 16–17-летний парень, который «подрабатывал колкой дров и натиркой полов в сорокачетырехкомнатной (не опечатка. – А.А.) коммуналке» (Елена Санаева), в этот период (особенно!) работал над собой. Его исходная позиция уже тогда находилась на высоте, недосягаемой для среднего человека, всегда довольного собой: «Я – такая мерзость, что мне нужно все прививать с азов», здесь же «маленький рост, и отсутствие материальной базы, и характер, и плохое здоровье, и лень». И здесь же поиск ответа на один из главных вопросов: «Как мне найти такую форму, такое состояние, чтобы врать и позировать не было необходимости?»

Борьба, которую всю жизнь вел Быков в качестве сценариста, режиссера, директора фонда (его поздние фотографии – это лицо мученика и бойца), вполне соответствовала вечному стремлению творческой личности к недостижимому идеалу. Когда художественный результат, несмотря ни на какой внешний успех, всегда отрицателен по сравнению с целью, всегда – основание для новых поисков. «Смотрю на материал (произведение) как на кладбище мыслей, замыслов и чувств». Отсюда и основной смысл высказывания Бенджамина Франклина, которое стало для Ролана Быкова и девизом на всю жизнь, и названием для книги: «Я побит – начну сначала!» Действительно, художник, артист – это творец, работающий в таких сферах, где глупо, неуместно стоять «с гордо поднятой головой». Но и никак не лежащий. Это человек поднимающийся.