Сергей Шулаков
Интерьер дворца Белосельских-Белозерских. Иллюстрация из книги
От книги инста-блогера, тем более краеведческой, ничего выдающегося не ждешь, и все равно за чтением не покидает ощущение дискомфорта – слишком уж мелко нарезано, не распробовать. Короткий, всегда единственный фрагмент воспоминаний или письма, такой же короткий комментарий. Однако Екатерина Кубрякова подкупает наличием справочного аппарата к каждой статье, все же не отказывая читателю в возможности при желании обратиться к источникам.
«Был уже седьмой час утра, когда Дмитрий, бросив свою последнюю сигарету в золу камина, поднялся и устало потянулся… Обед подали в комнату Дмитрия, где он ждал меня с Феликсом Юсуповым – своим приятелем-заговорщиком – и одним из наших дядей». Фрагмент воспоминаний великой княжны Марии Павловны относится к дворцу Белосельских-Белозерских, набережная Фонтанки, 42, – Невский, 41, в 1916 году называвшемуся Сергиевским. Здесь, за караулом под началом генерал-лейтенанта Георгия Михайловича Лайминга, о котором не сказано ничего, Феликс Феликсович и великий князь Дмитрий Павлович ожидали своей участи, после того как, по одной из последних версий, поучаствовали в убийстве британским лейтенантом Освальдом Рейнером (русская знать, судя по воспоминаниям, была в полуобморочном состоянии) Григория Ефимовича Распутина.
Екатерина Кубрякова ухитрилась скупо и предельно сжато рассказать о роскошном, но уютном дворце, который в конце XIX века купил великий князь Сергий Александрович, и о судьбе великого князя Дмитрия Павловича, который с сестрой Марией рос в этом дворце. После лишения прав из-за брака «с разведенной графиней» их отца, великого князя Павла Александровича, Дмитрий и его сестра Мария воспитывались в семье Сергия Александровича и сестры императрицы, Елизаветы Федоровны, своих детей не имевших. Как известно, Дмитрий был сослан служить в Персию, во время Первой мировой бывшую фактически протекторатом России, а Феликс – в свои имения. О Феликсе Юсупове автор не говорит ничего. «Разведенная графиня» – это Ольга Валериановна Пистолькорс, княгиня Палей, графиня фон Гогенфельзен, интересная женщина, оставившая мемуары; вскользь упомянута в сообщении о дворце великого князя Павла, но разве о ней так кратко расскажешь? Это же блог.
Зато нашлось место для упоминания о «бурном романе» внука Александра II великого князя Дмитрия и «иконы моды Коко Шанель». По тону видно, что автор сочувствует императрице, а сыгравшего роковую историческую роль проходимца Распутина величает «старцем» и «единственным человеком, поддерживавшим в ней (царице) надежду на излечение ее больного гемофилией сына». Объективно было бы так: ни старцем, ни даже послушником Ефимыч никогда не был, он хоть и поддерживал Александру Федоровну, но не к пользе династии и государства, а к своей собственной, отдавал себе отчет, как мерзко поступает и чем это для него закончится. Но сам выбор мемуаров, довольно достоверных воспоминаний Марии Павловны, а не эмигрантских творений фантазера и конъюнктурщика Феликса Юсупова, которого редактировал Рейнер, и не эмоциональных дневников великого князя Дмитрия, говорит об авторе как о человеке осведомленном.
|
|
Екатерина Кубрякова. Голоса из окон. Петербургские дома как свидетели судеб.– М.: Центрполиграф, 2020. – 256 с. |
Что мы приобретаем и что теряем, имея книгу-блог как явление? Когда вы идете к зубному врачу или зовете сантехника, вы не ожидаете, что вами будет заниматься блогер. Но в гуманитарной сфере, исключая лишь школьное образование, это норма, даже в диссертационной работе допускаются ссылки на интернет-ресурсы. Поспешая в питерскую кафешку, девушка с целью поразить интеллектом подружку или своего парня может обратиться в карманном электронном устройстве к блогу Екатерины Кубряковой, что хорошо. Хорошо и то, что XIX и XX века окончательно не вытеснены в актуальной умственной практике сравнительно молодых людей кей-попом (рассчитанным на тинейджеров музыкальным жанром, зародившимся в Южной Корее. – «НГ-EL»). Что великая княжна Мария Павловна, Прасковья Жандр, петербургские литераторы, купцы и банщики все еще остаются для некоторых собеседниками. Но границу XX века мы перешагнули почти 20 лет назад и зажили в новых культурных условиях. И книга-блог для спешащей в кафе девчушки может стать обманкой, сущим симулякром, подменяющим знание. Пока что мы лишены опыта, контекста, чтобы объективно оценить это явление. Работа Екатерины Кубряковой оставляет надежду на то, что повальная пандемия обскурантизма накроет нас не завтра.
комментарии(0)