«В «Русской мысли» стервы вой…»

В эмигрантской среде случались и стычки, и обмен нелюбезностями. В том числе с участием Нины Берберовой.  Фото из книги Нины Берберовой  «Курсив мой»

В своем сборнике статей московский историк Олег Будницкий на основе архивных изысканий реконструирует столкновения как между единомышленниками, так и между политическими соперниками среди эмигрантов.

Подборка писем публицисту и общественному деятелю Владимиру Бурцеву, стремившемуся создать в эмиграции единый антибольшевистский фронт и издававшему с этой целью газету «Общее дело», прекрасно характеризует настроения изгнанников. Генерал Петр Врангель выражал сожаление, что бурцевский проект исключает монархистов, а другой общественный деятель Екатерина Кускова отказалась от участия, напротив, считая, что большинство эмигрантов «сплошь реакционно». Поэтому неудивительно, что еще один генерал, Антон Деникин честно предупреждал своего корреспондента: «относительно разлада среди русской зарубежной интеллигенции так было и так, вероятно, будет и впредь. Мне этот вопрос знаком близко: за время 1–½-годового правления я наблюдал множество попыток к объединению на почве «реальной национальной политики», и все они кончились ничем. Не было искренности или катехизис мешал. Одно из двух: либо мы не дозрели, либо время еще не пришло».

Другой описанный ученым конфликт произошел позднее уже после окончания Второй мировой войны. Он был связан с обвинением беллетриста Нины Берберовой в коллаборации. Как справедливо пишет Будницкий, «симпатии Берберовой… остались, по-видимому, платоническими. В пронацистских изданиях она не печаталась… А разговоры или частная переписка юридически никому в вину вменены быть не могут». Тем не менее такие писатели, как Георгий Адамович, Марк Алданов, Иван Бунин или Роман Гуль, стали свидетелями этих разговоров или оказались вовлечены в послевоенное обсуждение степени вины литератора. В те годы Бунин даже посвятил ей следующую эпиграмму: «В «Русской мысли» стервы вой/ Сохрани меня Бог от Берберовой». В итоге все они в дальнейшем крайне негативно описывались в ее знаменитых мемуарах «Курсив мой». Как отмечает исследователь, тут сказались «страх и унижение, которые пережила Берберова после освобождения Франции от нацистов».

Олег Будницкий. Другая Россия: Исследования по истории русской эмиграции.– М.: Новое литературное обозрение, 2021. – 632 с.

Вместе с тем историки Петр Базанов и Дмитрий Зубарев придерживаются противоположного мнения. Они утверждают, что связь БРП с белым подпольем и организациями, имевшими разведывательную сеть в Советском Союзе, действительно существовала.

Думается, что без подобных дискуссий с автором, вероятно, обойтись нельзя. Ведь их можно считать продолжением споров, описанных в книге.