Свидетель и разоблачитель

А что там в Кремле на самом деле – никто не знает. Михаил Бочаров. Вид на Московский Кремль и Замоскворечье ночью.  1849. ГТГ

В романе созданы образы материализации коллективного, общих страхов, общих страданий, общего сочувствия. Сейчас как нельзя актуально.

Ясникова использует иносказание, не поддающееся простой декодировке. Читательский разум привычно подбирает ключи – антиутопия, антитоталитаризм, утопизм пелевинского типа (коллективная человеческая энергия производит концентрированное вещество). Может, просто басенный эзопов язык?

Ничто не подходит. Ключи, связанные с пространством, почти не спрятаны, как крем – в городе Ква, Синюшина гора – в Иркутске и дорога – в Улан-Уде, но общий ключ отсутствует. Автор будто находится одновременно с двух сторон «теории заговора», будто свидетель оной и разоблачитель одновременно.

Эта же двойственность проявляется в том, что слово «сумасшедший» становится кодовым знаком нормальности. При этом Ясникова создает особый метатекст, где герои одной книги («Когда течет крем») раскрываются сюжетом более раннего цикла рассказов – «Путешествие с Мураками» в книге «Девочки играли в апокалипсис» (М., Флобериум, «Rugram, 2022).

Герои романа мгновенно становятся друзьями, а их встречи не сопровождаются комментариями о чуде. Это что-то похожее на пространство комикса, где один на весь город полицейский, один журналист, одна подруга героя. Так и здесь начальник поезда становится сказочным волшебным помощником. Если, конечно, смотреть на него сквозь призму здравого смысла.

Татьяна Ясникова. Когда течет крем. – М.: Флобериум, Rugram, 2022. – 320 с.

И с религиозной темой в романе так же. Слова знакомые (язычество, монастырь, соборность, шаманизм), но применение к ним словарных определений только запутает читателя. В пространстве романа у религиозных концептов другая (альтернативная? неизвестная?) подложка, поэтому слова иначе встают в предложения. У жителя Москвы и жителя Ква были разные школьные учебники – в этом причина сложно подбираемого ключа. Это как та самая монограмма на джинсах (NЛ), где N – это Господин N из других книг Татьяны Ясниковой, а Л добавилась сама, когда героиня испачкалась краской.

То есть у читателя всегда есть только половина ответа, а вторая есть хаос, случайность, неопределенность.

При всей странности «романа-насмешки», так автор определила жанр, в нем можно найти островок «нормальности» – это близкие люди, широкий круг, который можно назвать семьей, хотя включаться туда могут даже случайные попутчики.

Автор ничего не навязывает читателю, оставляя за ним право не быть сбитым с толку там, где все слишком невероятное воспринимается обыденно.