Юрий Сологуб Результат действий батальонов, полков и дивизий в конечном итоге определяют руководители - командующие войсками ВО, их штабы и органы управления, командиры дивизий и их штабы, управления дивизий, командиры полков (батальонов) и их штабы, военные комиссариаты, а также качество приписного и призывного контингента.
Очевидно, что нужно еще и умение - всем, от командующего войсками округа до командира отделения (танка, БТРа, орудия), а вот с этим у нас труднее всего.
А вот какие дивизии, какого состава, с каким вооружением, как, где и когда применить, с какими боеприпасами, с какой водой и продуктами, наконец, - это должна обеспечить Военная доктрина государства.
Я прослужил в танковых войсках 15 лет, от командира учебного танкового взвода до начальника штаба 12-й гв. танковой дивизии, в ДВО и ГСВГ соответственно, последовательно пройдя все должности. Пять лет работал начальником оперативного отделения - заместителем начальника штаба кадра 166-й мотострелковой дивизии Приволжского военного округа (ПриВО) и, естественно, могу оценивать плюсы и минусы боевой и мобилизационной подготовки танковых (мотострелковых) частей и соединений.
На основе практического опыта, анализа и сравнения состояния кадровых дивизий постоянной готовности, как 12-й гв. тд ГСВГ, ее системы боевой подготовки и боевой готовности, так и кадра 166-й мсд ПриВО, максимально скадрованной, или, как называет дивизии такого типа господин Чупров, - "кастрированные" в статье "Боевой резерв, а присмотришься - "партизаны" ("НВО" # 40, 2003 г.).
Это в полной мере относится и к их мобилизационной подготовке, которая присутствовала в обеих типах дивизий, естественно в разных объемах и разной степени значимости.
Однако вернемся к мобилизационной готовности резервных дивизий Сухопутных войск СССР на примере 166-й мсд в период 1983-1988 гг., проведенных с ней учений в этот же период.
СВИНАРНИК ВАЖНЕЕ ВСЕГО
С мая по ноябрь 1983 г. кадровый личный состав с привлечением приписного состава строил учебно-материальную базу, жилые дома, школу, котельную. Лично я строил КПП и танковый огневой городок. Никакой мобилизационной работы не велось. Объектом первостепенной важности являлся... свинарник, который был мне лично показан комдивом на второй день после моего приезда в мае 1983 г. С гордостью, как достижение!
Однако уже в июне командованию округа стало ясно, что комдив полковник Меликов - организатор никакой. На усиление прибыл замначштаба округа генерал-майор Арменополов, и только благодаря его организаторским способностям стройка была закончена к концу ноября.
К 27 декабря боевая техника, вооружение, запасы материальных средств, семьи офицеров и прапорщиков эшелонами были перевезены к новому месту дислокации, и личный состав приступил к плановой боевой и мобилизационной подготовке. Одновременно на командование и штаб дивизии были возложены задачи по организации гарнизонной и караульной службы. И все это при постоянных 20-30-градусных морозах, многодневных снегопадах, отсутствии сверхштатной снегоуборочной техники и автомобилей повышенной проходимости...
В феврале 1984 г. я в инициативном порядке поднял перед командиром дивизии вопрос об отсутствии распорядительных документов штаба округа с исходными данными для планирования действий дивизии в исполнительный период с целью выполнения задач по предназначению. (Подчеркиваю - никаких распоряжений штаба округа, ни устных, ни письменных!)
Меня, как нарушителя дисциплины, представили новому замначштаба округа генерал-майору Кенть, который, к его чести будет сказано, подтвердил справедливость моего обращения.
Мы получили директиву штаба округа, и я один начал работу в оперативном отделении, т.к. больше офицеров, способных разработать необходимые документы, не было. По штату в отделении нас было двое, но второй офицер, подполковник, был болен, не имел необходимой подготовки и опыта и занимался вопросами службы войск.
Вопрос - а где в это время был оперативный отдел штаба округа, отдел кадров, политуправление округа, наконец? Очевидно, на своем месте, но никого из них не интересовало, а способно ли командование, штаб и управление дивизии осуществить планирование в установленные сроки и с необходимым качеством. Но после провала учений нас посетило 33 комиссии за год с небольшим.
К установленному времени все документы были подготовлены, однако, несмотря на мои обращения, никаких тренировок не проводилось. Командир дивизии и начальник штаба не умели и не хотели учить своих подчиненных. А все совещания неизменно заканчивались темой... свинарника. Надо было комдива и назначить на свинарник, если это его родная стихия! Так нет, ему дали дивизию, хоть и скадрованную.
А что же начальник политотдела? А он проводил партийную или, как у нас говорили, "противную" политическую работу. Нацеливал на успех, мобилизовывал, так сказать.
Это по планированию. А что же по материальной базе мобготовности? А тоже ничего. Нет ни палаток, ни печей, ни труб, ни дров, ни угля, ни досок и бревен для нар, ни постельных принадлежностей, ни умывальников, ни туалетов. Не было даже бумаги для печатания документов, не говоря уж о светокопировальных устройствах.
На мой вопрос, что будем делать, когда на плац сядет вертолет и представитель Генерального штаба скажет: "Табе пакет!" - от меня в очередной раз отмахнулись. А где же "ум, честь и совесть нашей эпохи", штабные, тыловики, кадровики? Как всегда - никого. А исключенный из партии начальник оперативного отделения разрабатывает важнейшие документы, просит начать тренировки, но ничего не может добиться.
УЧЕНИЯ НАЧАЛИСЬ
Именно так и получилось. Сел вертолет, и генерал вручил пакет Генерального штаба с распоряжением начальника ГШ на действия. Комдив потерял дар речи и только по подсказке кого-то из "окружных" посадил всех нас, зачитал распоряжение, спросил, все ли понятно, но все молчали, т.к. было ничего не понятно. Поступил приказ: "К выполнению приступить". Все разошлись, и тут же начался проливной дождь на семь суток непрерывно и... башкирский чернозем стал непроходим.
Военкоматы привезли приписной состав, его обмундировали, накормили и отпустили по домам, т.к. размещать было негде. И так было многократно, пока тыл округа не поставил палатки, печи и все остальное для жизни в полевых условиях.
Вопрос - а нужны такие учения? Ответ - такие не нужны однозначно. Нужны учения продуманные, обеспеченные и подготовленные организаторской работой во всех звеньях управления. И мы дождались именно такого подхода к мобилизационным вопросам с приходом нового начальника штаба округа генерал-майора Степанского, который ввел в действие продуманную систему взаимодействия командиров, штабов и военкоматов в едином замысле, на единый и понятный всем результат. И зимой 1988 г. за аналогичные учения Главная инспекция МО поставила 166-й мсд оценку "удовлетворительно", Но на это потребовалось четыре года серьезной работы.
А пока, что думал командующий войсками ПриВО, его штаб, управление, вечно озабоченные политработники, докладывая о выполнении Директивы о передислокации 166-й мсд? Думали, что, как всегда, пронесет!
Через десять суток около 3 тыс. человек тронулись в путь - 1500 км на Гороховецкий полигон МВО, танки по железной дороге, пехота на автомобилях "ГАЗ-53", укрывшись плащами общевойскового защитного комплекта. Больше командира дивизии и начштаба я не видел и никаких распоряжений не получал до самого Гороховца. Где они были и что делали - не знаю до сих пор. Колесную колонну вел я, гусеничную - зампотех дивизии полковник Малышев. И так пять суток.
После первого суточного перехода я попросил заместителя командира дивизии по политчасти - начальника политотдела вступить в командование дивизией как единственного заместителя на КП, но он отказался, сказав, что он мне доверяет. Доверяет мне, исключенному из партии по требованию члена Военного совета 3-й ОА ГСВГ генерал-майора Иванова, доверяет замполит дивизии в присутствии офицера особого отдела дивизии судьбу учения и жизни 2500 человек!
К исходу пятых суток дивизия сосредоточилась на полигоне и получила задачу на наступление с утра следующего дня, и я вновь один оценивал полученную задачу, принимал решение, писал боевой приказ, планировал взаимодействие, совместно с офицерами штаба и управления дивизии планировал огневое поражение противника, все виды обеспечения.
Из запаса в оперативное отделение прибыли два офицера, не имевшие никакой подготовки хотя бы в объеме батальона, а не только в масштабе дивизии. Они могли только подавать мне карандаши, фломастеры, клеили служебные заголовки на карты, возили документы и контролировали исполнение в частях.
Аналогично в остальных отделениях штаба и управления дивизии. Почему приписан такой офицерский состав? Да потому что другого просто нет. На территории Башкирии отродясь не было ни одной мотострелковой дивизии, и поэтому накопления мобресурсов дивизионного и полкового звена естественным путем не произошло.
А дальше бой надо организовать на местности: сориентировать офицеров, уточнить задачи, рубежи, районы и порядок действий по месту и по времени, какого противника и как разгромить и много еще чего. Но командир дивизии и начштаба не смогли даже прочитать написанное, они же не разрабатывали план боя, и тогда командующий войсками округа приказал провести эту работу мне, что и было выполнено.
В установленное время реальный мотострелковый полк перешел в наступление и действовал на глубину 17 км пешком, т.к. на "ГАЗ-53" в атаку не ходят, и это в 30-градусную жару, по размолоченному в муку песку, после пятисуточного марша и короткого сна на земле...
Меня потом спросили, с какой дивизией я бы пошел в бой, с кадровой или резервной, я ответил, что с резервной после боевого слаживания.
По возвращении в пункт дислокации начальник штаба дивизии был снят с должности, в том числе и за утерю совсекретного пакета из личного сейфа, комдив также снят и назначен начальником военной кафедры госуниверситета, но в 1988 г. назначен - не поверите! - начальником отдела боевой подготовки округа!
И все-таки нужны учения или нет? И если нужны, то для кого? Опыт говорит однозначно - для командующих и командиров всех степеней, штабов, органов военного и гражданского управления, директоров заводов. За период учений солдаты, сержанты и младшие офицеры в значительной степени овладеют своим оружием и первыми навыками организации и ведения боя.
Главная наша беда - в неорганизованности, недисциплинированности, в неумении управлять, в боязни ответственности, безынициативности. В неумении предвидеть и упредить. Следовательно, все надо делать заново, и в первую очередь нужна новая кадровая политика, и действовать надо энергично, пока еще есть время.
