Родине вечно не хватает героев

Какой дурак на Плюке правду думает! Абсурд!
Кадр из мультфильма «Стёпа-моряк». 1955

У нас патриотизм всегда развивается по одной и той же схеме. Сначала вице-премьер Борис Немцов пересаживал чиновников с иномарок на отечественные «Волги». Помнится, тогдашний губернатор Новгородской области Михаил Прусак, разъезжавший по бедной своей губернии как раз на «Волге», говорил: «Была бы возможность, назло пересел бы на джип какой-нибудь». Теперь вот вице-премьер Дмитрий Рогозин заказал себе полицейский броневик российского производства «Тигр». Инициативу уже поддержал коллега Рогозина министр по вопросам Открытого правительства (знать бы еще, что это такое и с чем его едят) Михаил Абызов, правда, с оговоркой: «Идея абсолютно правильная, патриотичная, главное, чтобы он не пересадил нас на танки».

Мне, видимо, идеальным патриотом никогда уже не стать. Мало того что не чиновник, так еще и не автомобилист. Ни отечественного «тазика» у меня, ни иномарки. Кстати, о «тазиках». Тут судостроители наши доблестные решили новую дизельную суперсубмарину создать. И назвали ее «Ладой». Не удивительно, что в итоге у них полная фигня получилась. Они бы подлодку еще «Ладой-Калиной» назвали!

Но это к слову. Вернемся к патриотизму. Его во мне воспитывали с детства. Но лишь когда в 17 лет на меня напялили тельняшку, то есть когда я поступил в калининградскую «военно-морскую бурсу», мне патриотизм стали вбивать, ежедневно стуча по темечку. Впрочем, через пять лет, став лейтенантом, уже я учил любимый личный состав «родину любить».

ЕФРЕЙТОРСКИЙ ЗАЗОР

Учили просто. Но со вкусом. Так как для моряка на корабле очередной наряд на службу наказанием не являлся (все равно через день на ремень, как говорится), лучшим средством воспитания патриотизма была гауптвахта. Но там очередь на два месяца вперед. Правда, если принесешь коменданту пару литров шила (то есть спирта), можешь без очереди арендовать камеру на месяц. Но с одним условием – как только моряк (а командир корабля 3 ранга мог объявить только пять суток ареста) выходит, аренда заканчивается. Так что посадил на губу одного, а уже ждешь, кого следующим определить, чтобы камера не пустовала. Так что в день выхода с губы очередного раздолбая бегаешь по кораблю. Благо, что пристебаться можно и к телеграфному столбу, а уж матросу...

Очень хорошо воспитывают патриотизм строевые смотры. Особенно, если ожидается прибытие высокого начальства, а на улице приличный мороз. К примеру, смотр назначен на 10 утра. Начальник гарнизона приказывает всем прибыть в 9.30, Комбриг – в 9.00, командир дивизиона – в 8.30, а командир корабля выводит экипаж на плац еще на полчаса раньше. В общем, благодаря подобному «ефрейторскому зазору» два лишних часа торчишь на морозе. Зато, как говорится, «добровольно и с песнями». Песнями строевыми, разумеется. Хорошо, если хотя бы раз прозвучит команда: «Курить, с мест не сходить, бычки – в карман соседу». Понятное дело, что вся эта многочасовая процедура с маршами и песнями очень даже пробуждает чувство патриотизма.

Не знаю, как сейчас, а в мое время главными воспитателями патриотизма в армии и на флоте, конечно же, были политработники. На флот они приходили из Киевского высшего военно-морского политического училища. Грызли гранит науки в своей «бурсе» четыре года (в отличие от тех, кто пять лет трубил в командных училищах), а старшего лейтенанта получали также через два года. Одно только это уже не прибавляло любви к политработникам. К тому же руководящая и направляющая додумалась написать в Корабельном уставе, что не старпом, а именно замполит является первым заместителем командира корабля. В итоге, к примеру, замполит имел допуск в радиорубку, а старпому, который, как правило, и есть будущий командир, вход туда был запрещен. Хотя, конечно же, дело не в этом. Просто иной замполит был на корабле своим (но тогда его с утра до ночи перчили в политотделе), а другой – чужим (офицеры на борту его ненавидели, зато в политотделе уважали). Но особо не любили работников политотделов, этих «представителей партии на флоте». Зато они очень любили нас инспектировать.

ИВАН ГРОЗНЫЙ И ПРОПАГАНДИСТ ВОЛОШИН

Помнится, прибыл к нам на тралец с проверкой капитан 2 ранга Волошин, пропагандист политотдела Рижской бригады ОВРа (охраны водного района). Копал с утра и до забора. К обеду выдохся. Потом его скучающий взгляд падает на переборку в моей каюте. Там у меня в рамочке картина висела. «Иван Грозный убивает своего сына». Над койкой огромадная дыра была в пластике, так я ее репродукцией и прикрыл.

– У вас зачем это здесь, товарищ старший лейтенант?

Немею. Что же сказать-то? Не объяснять же ему, что там в переборке дырка. Обвинит в подрыве боеготовности и слабой живучести корабля. Сочиняю на ходу:

– Да я... как бы... люблю живопись. На досуге и сам пишу немного... Маслом... А Репин – это мой кумир, идеал, так сказать...

Но чувствую, не верит, гад. И точно:

– Вы мне сказки не рассказывайте, товарищ старший лейтенант. Полагаю, вы вызываете к себе в каюту провинившегося матроса и говорите ему, что если он будет себя плохо вести, его постигнет такая же судьба...

И это без тени юмора. Потому что дурак – это не отсутствие ума. Это такой ум.

Тот же Волошин, кстати, обнаружил в кубрике боевой листок. Его мой молодой лейтенант-минер (весь он в масле и тавоте – это есть минер на флоте) соорудил. Все идеологически выдержано, отдельные недостатки, имеющиеся на «железе», «борющемся за высокое звание отличного корабля», в листке отмечены. А финал такой: «В общем, среди нас, товарищи, есть такие товарищи, которые нам, товарищи, не товарищи...» Так этим боевым листком Волошин тряс в кабинете начпо, на парткомиссии и на партконференции. Пытался я возразить, мол, а что тут страшного, так начали трясти меня... Понятно, что после такого еще больше ощущаешь чувство любви к партии и родине. Потому что, как известно, родине нужны герои, а кто-то (или что-то) рожает чудаков на букву «м»!

ПАТРИОТИЗМ СО СТРОГИМ ВЫГОВОРОМ

Лучше всего у политработников получалось воспитывать патриотизм с помощью парткомиссии – этой красной гильотины партийного правосудия. Благо всегда есть за что. У нас же личного состава нет только у штабных и политотдельцев. А у остальных – любимый личный состав. А чем моряк отличается от ребенка? Правильно – размером детородного органа.

Поэтому, к примеру, когда механик сторожевого корабля «Туман» Дима Бенеманский после швартовки увидел, что бравый электрик матрос Бердыев полез в щит без перчаток резиновых и коврика (это во время дождя), чтобы перейти с корабельного питания на береговое (то есть 380 вольт), Дима схватил его за шкирку и отшвырнул от щита. Спас, словом, от смерти. Правда, дав при этом мимоходом по скуластой азиатской физиономии.

На корабельном партсобрании Бенеманскому поставили на вид. За ненадлежащую работу с личным составом. Вышестоящей партячейке этого показалось мало и Диме объявили выговор. А парткомиссия до того соскучилась по настоящей работе, что переправила выговор на выговор с занесением в учетную карточку. Вы даже не представляете, как Дима, которому светил, но не высветил, перевод в Ленинград (командиром БЧ-5 крейсера «Аврора»!), полюбил после этого «организующую и направляющую».

Так и служили. По принципу «нас любят, а мы крепчаем». Без патриотического экстаза, без особого пафоса, но добросовестно. Переживали за тот же самый личный состав (хотя, как известно, куда моряка не целуй – всюду задница), за матчасть, за успехи в БП и ПП (боевой и политической подготовке) и т.д. и т.п. Про патриотизм и не заикались, а когда о нем говорили с высоких трибун, старались думать о своем.

Может, это и есть настоящий патриотизм?