Валерий Громак
Павшие в боях за Саур-могилу советские воины вряд ли могли предполагать, что через 70 лет их покой вновь потревожат разрывы снарядов. Фото Reuters
«Здравствуйте, мама! Здравствуй, батя! Извините, что так поздно… Просто раньше не мог…»
Я сижу на кладбище украинского Приморска у могил родителей и разговариваю с самими дорогими людьми. Очень трудным был в этом году к ним путь. Весной, добираясь через Ростов-на-Дону в Бишкек, планировал заехать в Приморск. Езды-то от Ростова несколько часов! Увы, на территории Украины уже шла война, и друзья упорно не советовали с российским паспортом ехать через границу в районе Новоазовска.
«Да, да, мои дорогие, это страшное слово вновь сегодня в обиходе на родной земле. Но это отнюдь не та война, на которую ты, отец, ушел из Мелитополя в 16 лет. Не та война, в ходе которой тебя, мама, в 17 лет угнали фашистские прихвостни-украинцы на каторжные работы в Неметчину...»
Теперь наследники этих прихвостней проповедуют фашизм на Украине, восхваляют тех, кто неоднократно пытался убить моего отца, кто убивал его однополчан. Эти твари (других слов не нахожу) глумятся над могилами советских солдат, срывают ордена с груди ветеранов. У двоюродного брата в Бердянске сохранилось фото отца, сделанное в Берлине в мае 1945 года. На обороте надпись: «...Не печальтесь, мама. Это ваш сын-победитель. Он гордо стоит на вражеской земле. Костя. 20 лет». Во время тяжелых боев в Польше в танк отца попал снаряд. Экипаж погиб, отец, тяжело контуженный, спасся чудом. В госпитале, в память о своем лучшем друге Косте из Смоленска, сгоревшем в танке, отец стал называться его именем. Страшно подумать, что выживи тогда, Костя и его дети стали бы для моего отца сегодня «москалями», «сепаратистами». Как и дети тех, с чьими отцами Иван Громак громил фашистов в Крыму.
«В июле, на твою, батя, годовщину смерти, я опять не смог попасть в Приморск. Российский паспорт стал красной тряпкой для некоторых отмороженных украинских пограничников. В сентябре, на твою, мама, годовщину смерти, я не смог попасть в Мелитополь из Симферополя. Вам и в страшном сне не могло присниться, что когда-то в Мелитополе будет контрольный пограничный пункт. С Россией!»
КРЕПКА ФЛОТСКАЯ ДРУЖБА
В июле 1941 года в Николаеве было начато формирование добровольческого полка, который 28 августа в Орехове Запорожской области получил название: 38-й Отдельный добровольческий комсомольский инженерный полк. (К сожалению, ныне Запорожье, как написал мой однокашник по училищу Коля Иванов, потеряло удалую казачью шашку под женскими юбками.) Комсомольцев из Приморского, Приазовского и Мелитопольского района, среди которых был и 16-летний Ваня Громак, в полк записывали в Мелитополе. Многие годы ветераны этого полка, впоследствии ставшего 1-й штурмовой комсомольской инженерно-саперной бригадой, встречались в августе именно в Мелитополе. С детьми, внуками. В нынешнем году приехать из того же Крыма в Мелитополь с российским паспортом невозможно. Государственная пограничная служба Украины руководствуется документом, где написано: «Заборонено транзитный проїзд иноземцiв через Автономну Республiку Крим»…
И я, родившийся и выросший на Украине, закончивший украинскую школу, призванный Приморским РВК в армию и волею судьбы оказавшийся в России, теперь тоже «иноземец». Ибо я, как и все россияне, выражаю «всенародную поддержку» присоединения Крыма к России. Это при том, что среди миллионов россиян (среди которых татары, буряты, эвенкийцы) найдется немало тех, кто не только не найдет Крым на карте, но и понятия о происходящем не имеет. Как и в Америке (в этом году лично убедился) – переплавленные в американцев народы имеют весьма поверхностное представление о существовании Украины.
Но никакие границы, никакие выродки-бандеровцы не устоят против флотской дружбы. Даже насупленное лицо украинской прапорщицы, долго рассматривавшей мой паспорт в аэропорту «Борисполь», не смогло испортить настроение от встречи с малой родиной. А уж совсем радостно стало на душе, когда мои сослуживцы по Северному флоту, живущие ныне в Киеве, на весь зал прилета, увидев меня, начали кричать: «Слава москалям!» На флоте с юмором всегда был полный порядок.
В поезде «Киев–Симферополь» соседкой по купе оказалась жительница Запорожья, города, в котором похоронены бабушка, дядя, два двоюродных брата. Узнав, что приехал я из России, она ошарашила меня вопросом: «Почему вы напали на Украину?» Пришлось сказать ей обидные слова. Адресованы они были и тем, кто в детстве книжек не читал. А таковых сегодня, как считает мой земляк Володя Марюха, по Дикому полю и в более якобы цивилизованных местах Украины – пруд пруди. Адресованы они были и молодым американцам, везущим три коробочки гуманитарной помощи в госпиталь Днепропетровска. «А чого так мало?» – с искренней непосредственностью задал им вопрос усатый дядько-украинец. Но так и не получил вразумительного ответа. А что тут ответишь? Ведь сегодня можно получить самое ценное на Украине бесплатно или за пирожки и футбольные мячи, которые дарила заместитель Госсекретаря США Виктория Нуланд во время своих визитов в Киев. Или вареники, которые изготовили в посольстве США в Киеве на день города. При этом по-особенному звучит официальное обращение сотрудников Государственного департамента США в столице Украины на праздновании дня города Киева: «Дипломаты посольства США счастливы называть Киев своим домом».
РАЗМЕННАЯ КАРТА
Мое личное мнение: Украина нужна руководству Америки как разменная карта в большой игре. А вот большинству американцев до проблем Украины как до Луны. Кстати, в аэропорту Нью-Йорка в июле встретил меня улыбающийся офицер, и прохождение паспортного контроля заняло минуту.
«Батя, двадцать с лишним лет назад ты спросил, почему я развалил Советский Союз. И не получив от меня внятного ответа, горько промолвил: «Жалеть вы об этом будете. Очень жалеть…» Я тогда как-то отмахнулся от твоих слов, был тогда уверен, что если кто из республик распавшегося Союза и выживет, то это будет Украина».
Но уже через 10 лет стало очень заметно, как Украина из индустриально-аграрной стала превращаться в страну натурального хозяйства. Каждое лето, приезжая в Приморск, я видел, как некогда бескрайние поля приходили в упадок. Самостийные хозяйственники гнали землю на убой, нарушая севооборот и поставляя за границу семечки. Каждый, кто имел надел земли, выращивал подсолнухи. Из года в год. Через четыре-пять лет земля родить переставала.
А украинская коррупция? С ней я сталкивался неоднократно, пытаясь решить проблемы мамы, оставшейся после смерти отца в Приморске. В любом учреждении без хабара никто даже разговаривать не хотел. И опять эту систему взяток выстроили не москали, хотя и в России этого добра в избытке. Но в украинских учреждениях это «добро» возведено в норму норм. При этом все мечтают о законе против коррупции.
В течение последних 20 лет, бывая по два-три раза в родных краях, видел как в школах, других учебных заведениях постепенно сводили на нет великие завоевания братских украинского и русского народов. Через СМИ постоянно насаждалась мысль, что во всех бедах Украины виновата Россия. Это при том, что каждая вторая семья на Украине, если не больше, имеет родственные и личные связи с Россией. Все это принесло свои плоды: сегодня порой трудно найти взаимопонимание даже с отдельными одноклассниками, однокурсниками. Ибо они уверовали: все, что не укладывается в их представление, – ложь и вражеская пропаганда. Они продолжают нести бред о российской агрессии. Им так внушил телевизор, с которого они получают «самую что ни на есть достоверную информацию» от проплаченных коломойскими, порошенками и прочими работниками камеры, пера и микрофона. Даже местная приморская газета свою заметку начинает так: «Маленький и злобный Путин, конечно же, проиграет войну против Украины…»
Смешно слушать и читать о том, что русские хотят захватить Донбасс. У России своих проблем, что ли, мало? И при этом никто не хочет понять, что и в Луганске, и в Донецке люди хотели, чтоб их услышали. Но их убили. И продолжают убивать. Моя сестра с мужем, семья ее сына, два внука, мой племянник с семьей рискуют каждый день быть похороненными в Донецке под обломками во время артиллерийских обстрелов. И не важно, чьи это будут снаряды. Они в чем виноваты? Похоже, сегодня центральная власть не хочет общаться с людьми, проживающими на территории Украины. Такое пренебрежение к простым людям свойственно господам, коих под благопристойными лозунгами мои земляки-украинцы привели во власть. Но они, на мой взгляд, у власти не надолго. Они по уши в крови. Их будут судить. Но многим из тех, кто сегодня называет меня, многих других обладателей российского паспорта сепаратистами, придется жить с чувством ответственности за то, что «свидомо» или «подсвидомо» поддерживали этих правителей, прикрываясь лозунгами о всеобщем благе народа, свободе и прочей чуши, вбитой в голову.
Я тоже за патриотизм, я тоже за уважение к родным пенатам. И я полностью согласен с мнением земляка капитана 1 ранга в запасе Володи Марюхи, что как в старых советских фильмах о войне, где фашисты были идиотами, верившими в легенду разведчика о заготовке свиной щетины, не надо переигрывать. Если все так было хорошо, то куда подевалась Великая Украина? Поработили москали? Тогда, значит, не была она великой. «Нынешней власти украинской не хватает ни разума, ни смелости навести порядок в стране. Это не так сложно, как кажется небритым «говорящим головам» из столицы, с мимикой ну очень «серьезных и страшных руководителей». Из ртов этих голов только и слышны угрозы, слова «нэгайно», «терминово», «наказую»… А не пробовали прощения попросить, предварительно разоружив вами вооруженных молодчиков? Не пробовали с людьми на человеческом языке разговаривать? Не пробовали навести порядок у себя под задницей в Киеве? Чтобы не верещали недобитые бандерлоги, как они свой порядок будут на востоке наводить, душить и убивать инакомыслящих, чем с успехом в данный момент и занимаются. Чтобы люди не боялись за жизнь своих детей и свою жизнь. Конечно, не пробовали, потому что панически боятся своих недавних союзников и соратников. Потому что понимают: нет у нацистов друзей, есть попутчики...» Это не я сказал. Это написал украинец, выпускник моего училища, проживающий во Львове.
Но я отвлекся. Думаю, моим родителям знать об этом не надо, не стоит тревожить их покой. Как и о том, во что превратили украинские нацгвардейцы Саур-могилу, где вечным сном спят однополчане отца. И в полемику вступать ни с кем не буду, она бесполезна. Время нас рассудит.
Мне просто обидно. Обидно, что действительно трудолюбивый народ разведен, как последний лох, – так меня цыганки развели на гадание на львовском вокзале, когда я ехал в Приморск в первый курсантский отпуск. Тогда я лишился трешки – сумасшедшие деньги по тем временам. Сегодня более чем 40 млн моих земляков лишились куда большего, сотни лишились жизни, тысячи – родных и близких, крова и родины. И винить им, кроме себя, некого.
«Ты мама, всегда волновалась за меня, как я живу в России. Нам тоже нелегко, но не сдаемся. Радость приносят дети. Ваши внуки Оля и Андрей, хоть и живут в разных странах, родства не теряют, встречаются семьями. Все у них хорошо. Подрастают на радость им и мне ваши два правнука и две правнучки. Все о вас помнят…»
На кладбище по-весеннему тепло и тихо. Наливаю в стаканы водку, ставлю у изголовья могилок. «Давай-ка, батя, молча выпьем, за ваше, батя, поколенье…»
Дарья Гармоненко