Михаил Рябов
Офицеры ВТА ВВС СССР – старшие бортовые техники капитан Станислав Дашевский, капитан Владимир Гераськин и бортовой переводчик капитан Михаил Рябов (в центре в первом ряду) с группой бортовых техников ВТА ВВС Ирака. Июнь 1978 года. Фото из личного архива автора
1 июня 1931 года в Ленинградском военном округе было завершено формирование Опытного воздухо-десантного отряда в составе тяжелой бомбардировочной эскадрильи (12 самолетов ТБ-1) и корпусного авиаотряда (10 самолетов-разведчиков Р-5). Эта дата и отмечается как День создания военно-транспортной авиации (ВТА). Таким образом, в этом году военно-транспортная авиация отмечает юбилей – 85 лет со дня создания.
МОЙ ВТОРОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ…
Как известно, у всякого человека есть день, когда он появился на свет. День его рождения. Но по жизни бывает и так, что таких дней у человека целых два. Как, например, у меня…
В 1978–1979 годах я в качестве бортового переводчика летал в составе одного из двух экипажей 610-го Центра боевого применения и переучивания летного состава военно-транспортной авиации, которым была поручена переподготовка летных экипажей ВВС ряда арабских стран на наши военно-транспортные самолеты Ил-76.
И ВОТ ОДНАЖДЫ…
Прекрасный солнечный день 7 июня 1978 года. У нас день полетов. На него запланированы «полет в зону», «полет по маршруту» и полеты «по коробочке», в просторечии называемые «круги». После того как мы успешно выполнили «полет в зону», в кресло командира воздушного судна сел иракский летчик-стажер, подполковник N. На его долю выпал «полет по маршруту», упражнение, предназначенное более всего для проверки функционирования систем самолета.
Получив разрешение на взлет, мы «разбежались» по полосе и начали постепенно набирать высоту. Как вдруг я почувствовал сильный рывок, и борт очень резко пошел в набор, как будто бы пытаясь встать «на попа»… Еще через мгновение командир нашего экипажа, майор Николай Петрович Никаноров буквально бросился на «рога», то бишь штурвал, и я почувствовал, как мы начали возвращаться в естественное положение.
После завершения перевода борта «в горизонт» мы несколько минут летели в абсолютной тишине. Наконец я услышал в наушниках голос еле-еле сдерживающего себя командира: «Михаил! Спроси N. У него дети есть?!» Спрашиваю и получаю радостный ответ: «Да, четверо!» Транслирую: «Командир! У него целых четверо. Не как у нас с вами (у Николая Петровича – сын и дочь, а моему сыну на тот момент исполнился всего 1 год и 2 месяца)». Выслушав меня, Никаноров рванул ставший в одно мгновение ненавистным «ларинг» и, повернувшись к N, рявкнул: «… твою мать! Если своих детей не жалко, хоть наших детей пожалей!!!» Я, естественно, перевел только про детей… Первая часть уже была хорошо известна нашим стажерам и без перевода. Тем паче, что в арабском языке есть аналогичное выражение. Реакция N была следующей: он буквально вдавил себя в кресло и затих. Однако спустя несколько минут в моих наушниках опять раздался его голос: «Михаил! Узнай у командира, мы на «маршрут» пойдем?» Теперь уже я, осознав, что произошло, передаю: «Командир! Этот «чудак» на известную букву еще хочет идти на «маршрут». Николай Петрович взрывается по-новой: «Какой на… маршрут?! Садись!!!»
После того как мы благополучно приземлились и спустились с борта на бетонку, Николай Петрович подозвал нас с N к себе и спросил его, почему он так действовал на взлете. Прозвучавший ответ был просто убийственным: «Вы понимаете, я большую часть своей службы в ВВС Ирака прослужил в истребительной авиации. Но потом меня по причинам, связанным со здоровьем, но дабы не списывать совсем с летной работы, перевели в военно-транспортную авиацию. И сегодня я просто хотел сравнить возможности Ил-76 по набору высоты на взлете с возможностями истребителя...» Услышав это, Никаноров несколько раз перевел свой взгляд с N на меня и потом опять на него. Было такое впечатление, что он силится понять, кто из нас то ли так «круто» шутит, то ли просто издевается над ним. Но тут подъехал штабной «уазик», и наш командир, махнув рукой, убыл докладывать о предпосылке к летному происшествию.
Данный инцидент закончился тем, что N был отстранен от полетов на две недели. Это много, учитывая, что их группе на полеты отводилось всего два месяца. Однако, сев в кресло командира после вынужденного простоя, он долетался до того, что на взлете сработал СОСС – сигнализатор опасной скорости сближения с землей. А еще через полтора года я встретился с ним уже в Багдаде, в штабе ВВС и ПВО Ирака, где он, став «паркетным полковником», носил бумажки с этажа на этаж и из кабинета в кабинет и был несказанно рад своему новому положению.
…В октябре 1979 года я уезжал в Москву, чтобы оттуда отправиться к новому месту службы – в Ирак. Как водится, «накрыл поляну», дабы проститься с экипажем. И по ходу дела понял, что не могу не задать нашему командиру мучивший меня все это время вопрос. И я его задал: «Петрович! Как вы считаете, почему мы тогда не скользнули вниз и не сели «ниже земли»?!» Никаноров внимательно посмотрел сначала на меня, потом обвел глазами весь экипаж: «Ребята! У меня нет ответа на этот вопрос. Наверное, это просто судьба…» После этих слов все молча переглянулись и так же молча, как по команде, выпили. Думая о том, что, наверное, действительно есть в нашей жизни такая штука, как судьба. Та самая судьба, которая в солнечный июньский день была настолько щедра, что подарила каждому из нас второй день рождения…
Осталось только добавить, что этот второй день рождения я отмечаю именно 1 июня. В день рождения Военно-транспортной авиации.
С праздником, авиаторы ВТА!
