Стрельба в Ташкенте

Впервые в жизни спортивная карьера несла меня так далеко на восток и юг нашей страны. Ташкент – звезда Востока или что-то вроде, звучало в ушах, выдернутое из текста узбекской группы «Ялла». Все как обычно, только дорога с пересадкой в Москве заняла четверо суток.

Интересное началось, когда поезд отвернул от Предуралья на юг, и потянулись бескрайние казахские степи. Самыми привлекательными были две точки: Аральск, где еще пахло не обмелевшим к тому времени морем, а вдоль вагонов бегали продавцы огромных вяленых рыбцов (казалось, жаркое казахское солнце насквозь просвечивает эти желтоватые рыбины), естественно Тюратам, оттуда мы могли бы увидеть очередной старт ракеты-носителя – Байконур был рядом. Все пялились в черноту ночи в надежде услышать грохот ракетных двигателей и зарево от старта. Тщетно, не было на наш проезд запланировано это зрелище.

Жара не ощущалась. К ночи становилось даже прохладно. И опять в памяти всплывали песенные строки про Чимганские горы, с которых и тянуло вечерней прохладой, и про ишака, отдельных представителей этой породы копытных мы встретили прямо у ворот. Удобно было иметь неисчерпаемый запас очень горячей воды: мы разместились в казарме учебки, а прямо во дворе стояли душевые кабинки, к которым вода шла прямо из источников минеральной воды. Из-под земли шла очень горячая минералка. Теперь ее разливают в бутылки и продают под названием «Сары-Агачская». А тогда мы наслаждались этой термальной водой, под которую из-за температуры не сразу можно было и вскочить, чтобы помыться.

НА ОГНЕВОМ РУБЕЖЕ

Все как обычно, если не один грустный эпизод. Стреляли очень интересное и динамичное упражнение из револьверов по поворачивающимся мишеням. На выстрел 5 секунд. Надо поднять руку с заряженным оружием, прицелиться и выстрелить. Не успел – мишень повернется. Внезапно с огневого рубежа раздался странный крик. Парень из дальневосточной команды отшатнулся от линии огня, бросил заряженный револьвер на столик и попятился назад. Его буквально швырнула на пол непонятная окружающим сила. Тело начало судорожно биться. Его прижали к полу. Изо рта пошла пена. Прибывший врач констатировал приступ эпилепсии. Болезнь дремала глубоко внутри и проявилась в момент сильнейшего морального напряжения. Все мысленно перекрестились – успел отбросить от себя оружие. А то бы неконтролируемые судороги в пальцах, и пуля от длинноствольного спортивного револьвера могла проделать в ком-нибудь очень аккуратную дырочку калибра 7,62 мм.

Через пару дней всех вывезли на экскурсию по Ташкенту. Старинная мечеть, остатки старых городских построек, уцелевших после разрушительного землетрясения, и современный красивый город, отстроенный усилиями всей страны. Приехали в медресе – школу исламских муфтиев. Аккуратные дорожки уставлены постерами с цитатами из Корана. На автомате стал читать хорошо изученный арабский текст «фатихи» – первой суры Корана. Проходивший мимо молодой парень в соответствующем муфтиям наряде буквально застыл с открытым ртом. Разговорились, естественно, на не забытом еще в то время литературном арабском. Его поразило именно то, что на арабском спокойно говорит офицер в форме. То-то, не только тильмизы (ученики) могут по-ихнему, нас тоже учили.

СДАЧИ НЕ НАДО

Обратный путь на поезде через казахские степи сначала напоминал соревнование: кто больше дынь закатит в купе. На каждом полустанке к поезду выходили женщины, продававшие дыни по три рубля за штуку. Под вечер притормозили уже на совсем маленьком полустанке. Бойкие казашки стояли вместе с совсем древней старушкой. Она была русская, но очень старенькая. Кричать во весь голос «Дыни, дыни!» ей явно было не под силу. В очень тонких морщинистых руках она удерживала небольшую дыньку. Наверное, более тяжелая ей тоже была уже не под силу. Казашки и старушка оказались напротив нашего вагона. Мы уже забили купе дынями. Весь вагон пропах их благословенным ароматом. Мы вышли просто проветриться перед ночью. Казашки разом закричали нам:  «Купите дыню у бабушки». Я подошел и спросил: «Сколько стоит ваша дыня?» Старушка посмотрела на меня удивительно ясными яркими голубыми глазами.

– Возьмите хотя бы за рубль…

Я протянул ей три рубля, забрал совсем небольшую дыню и, не дожидаясь сдачи, ушел в вагон. Откуда оказалась в забытом богом поселке на краю казахской степи эта русская женщина? Какой ветер занес ее в эту полупустыню? Ветер гражданской? Время репрессий? Эвакуация в годы Великой Отечественной? Почему не вернулась в Россию? Что удержало ее здесь?

Поезд тронулся, за окном поплыли барханы, в окно задувал холоднеющий к ночи воздух. От нас удалялся островок непонятной нам, жителям огромного города, жизни. Такой странной и очень непростой.