31 декабря

На курсе молодого бойца будущих морских офицеров, конечно, учат «премудростям пехоты», но на корабле все это прочно забывается. Фото с сайта www.vma.mil.ru

День, который знает каждый, наверное, житель нашей планеты – последний день уходящего года! Как правило, каждый проживает его по-разному. В нашем случае очередная, рядовая, по сути, встреча нового года запомнилась участникам тех событий – подводникам 2-го экипажа стратегического ракетоносца К-424 Краснознаменного Северного флота, которые направлялись на обычную переподготовку в учебный центр ВМФ в эстонском городе Палдиски.

Согласно директиве главнокомандующего ВМФ СССР, экипаж убыл на учебу из места базирования (поселок Оленья Губа) 27 декабря 1979 года и должен был прибыть в учебный центр 31 декабря. Что и было сделано точно в срок, но затем события стали развиваться совершенно по незапланированному сценарию.

После ужина командира экипажа, капитана 1 ранга А. Важинского, и его замполита срочно вызвало к себе командование центра. После доклада о прибытии экипажа его командиру была поставлена боевая задача: немедленно на базе экипажа сформировать отделения, взводы и роты, после чего получить на складе каски, сухой паек на каждого на трое суток и быть в готовности к выезду на военный аэродром, чтобы там погрузиться на военно-транспортный самолет и лететь в Ташкент, где уже формируется второй эшелон для ввода в Афганистан. При этом начальник политотдела центра, капитан 1 ранга П. Ляхов, потребовал, чтобы каждый член экипажа написал рапорт о зачислении его в интернационалисты для оказания помощи народу Афганистана.

Сказать, что от такой вводной командир экипажа стратегического ракетоносца потерял дар речи, значит не сказать ничего.

Во-первых, никто и не знал, что наши войска вошли в Афганистан. Во-вторых, при чем тут подводники Северного флота и Афганистан? В-третьих, какие отделения, взводы и роты, если никто из подводников воевать-то толком на берегу не умеет.

Командир подумал: наверное, это новогодний розыгрыш! Тем более что в его службе такое уже дважды случалось. Увы, все оказалось правдой. После ввода наших войск в Афганистан пошли указания подготовить на всякий случай второй эшелон. Такая телефонограмма дошла и до учебного центра 31 декабря, причем дошла после обеда, когда весь его личный состав уже убыл домой встречать Новый год. Попробуй теперь найди кого. Не объявлять же боевую тревогу. А тут в полном составе прибывает экипаж атомохода с Северного флота и командование центра решило пока сформировать батальон на его базе, доложить в Москву о выполнении приказа, а там, после встречи Нового года, будет видно, что дальше делать.

Приказ есть приказ. На складе получили каски, продовольственные пайки. Сформировали отделения, взводы, роты. Написали все рапорта, что они желают добровольно убыть в Афганистан на помощь его трудовому народу, хотя некоторые даже и не знали, где эта страна находится-то...

Ближе к наступлению Нового года в казарме сдвинули столы, на которых появились привезенные с собой продукты. Телевизор принес начпо центра капитан 1 ранга П. Ляхов. Пробили кремлевские куранты, все подняли тост за Новый 1980 год: матросы выпили сок, ну а офицеры по старой флотской традиции выпили заранее принесенный старпомом Н. Ивановым корабельный спирт, в простонародье «шило».

Посидели подводники и решили, что офицеры могут пойти в город, но дальше ресторана не уходить. Увы, встреча Нового года всегда имеет свои особенности, поэтому только через двое суток сумели снова собрать экипаж в казарме. В итоге так и не вышло из подводников воинов-интернационалистов для спасения революционных завоеваний в далеком Афганистане.

ФАЛЬШИВОМОНЕТЧИКИ

Экипаж одного из стратегических подводных ракетоносцев Краснознаменного Северного флота возвращался после очередной боевой службы. Начали передавать лодку первому экипажу, а финансисты в это время доставали денежное довольствие за предстоящий отпуск. Сумма у всех получалась приличная. Деньги по заведенной на флоте традиции получали по старшинству – от командира до лейтенанта. Естественно, первые получили деньги в крупных купюрах, а последние – уже в мелких, номиналом 5, 3 и 1 рубль. Все эти денежные знаки, как правило, были совершенно новыми, в банковской упаковке.

Последними получали деньги Марченко и Грозный, оба москвичи, оба холостяки, оба любители острых приключений. Им досталась зарплата одними совершенно новыми трехрублевками.

Друзья решили поехать на Черное море, в круиз на теплоходе по маршруту Одесса–Батуми. Надо сказать, что оба были вычислителями на лодке и отлично знали свое дело. Переодевшись в гражданскую одежду, они захватили с собой вещмешок, но какой!

В него они поместили арифмометр «Феликс», вытащив перед этим из него все внутренности и оставив только корпус, внутрь которого положили пачку полученных новых трехрублевок, ручку и звонок. При помощи несложного приспособления они сделали так, что если покрутить ручку арифмометра, то из середины его корпуса через прорезь вылетала купюра и раздавался звонок.

Начался круиз, офицеров, естественно, после автономки потянуло на развлечения. Выглядело это следующим образом. В ресторан заходили два пижона, заказывали дорогие блюда и выпивку, а когда приходило время расплачиваться, Грозный демонстративно на виду у официанта ставил на стол арифмометр и говорил Марченко:

– Крути!

Раз крутанул – вылетела новенькая трешка, второй раз – и снова новенькая трешка летит на стол и т.д.

Официант рот разинул – чудеса! Печатный станок в натуре, а тут еще Грозный подает приятелю команду:

– Крутани ему еще на лапу (в том смысле, что дать чаевые).

И так они каждый день проделывали эту операцию. Молва о чудесной машинке разнеслась по всему теплоходу. А каким успехом они стали пользоваться у женщин! Но все это продолжалось до прибытия в очередной порт. Как только по прибытии в Феодосию они сошли на берег, их тут же уложили на землю люди в штатском.

Оказывается, в это время во Львове была ограблена сберкасса, поэтому везде внимательно отслеживали людей, расплачивающихся новыми купюрами. А тут такие «печатники» появились!

В итоге Марченко и Грозный оказались в КПЗ. Пока затребовали на них данные, пока проверили их купюры по номерам, пока осмотрели арифмометр «Феникс», теплоход уже ушел далее по маршруту. Отпуск был испорчен, да и часть денег потом офицеры недосчитались, наверное, все же кто-то там из людей в «штатском» подумал: возьму себе немного, все одно они потом себе еще «напечатают».

БАРТЕР

Вокруг Гаджиево, где базировались вооруженные смертоносными межконтинентальными баллистическими ракетами атомные подводные лодки стратегического назначения, была сооружена сплошная запретная зона: через КПП и муха не пролетит, не то что какие-то там агенты зарубежных спецслужб.

По приходу с боевой службы необходимо было перед отпуском выбить в тыле флота полагающуюся валюту, так называемые боны. Их можно было получить только после того, как в штабе флота подписывались документы о том, что ракетоносец действительно был там, где указано в этих самых документах и при условии, что «боны» имеются в кассе тыла флота.

Одним словом, надо было за короткое время пробить не одну «стену», а тут без флотского напора не обойтись. И если в кассе в итоге при получении «бонов» оставалась мелочь (брались только рубли), то в штабе флота требовался спецнабор, в который в обязательном порядке должен был входить спирт, то есть «шило».

Так получилось, что вернувшаяся подлодка стояла у причала в Гаджиево, а офицер с лодки, капитан-лейтенант Л. Колесник, который должен был оформлять нужные документы в штабе 13-й дивизии, жил в другом поселке – Оленья Губа.

Чтобы ускорить дело, ехавшему в отпуск доктору, старшему лейтенанту В. Никифорову, я передал канистру со спиртом и попросил положить ее в одну из ячеек камеры хранения железнодорожного вокзала Мурманска, после чего дать мне телеграмму с указанием номера ячейки. Получив эту телеграмму, я должен был позвонить Колесникову из Гаджиево в Оленью Губу и сказать номер ячейки. Шифр, устанавливаемый в ячейке, был оговорен заранее: буква «П» (то есть Петр) и год моего рождения. Если не хватит цифр, то остальное добавить нулями. И вот что из этого вышло.

Никифоров доставил на вокзал канистру, положил ее в ячейку камеры хранения и установил перед закрытием двери обусловленный код. На всякий случай решил все же дать мне телеграмму следующего содержания: «Шифр прежний, но без нулей. Вася».

Телеграмму быстро приняли в Гаджиево, но так как это был строго секретный объект, она тут же оказалась на столе у начальника особого отдела флотилии. Что тут началось!

Спасло только то, что заместитель начальника особого отдела был мой сосед по дому, и он лично вел разбор этого случая. Когда все выяснилось, сотрудник особого отдела все же поехал в Мурманск для того, чтобы убедиться: Колесников действительно вынул из ячейки канистру со спиртом.

Бдительность на флоте была превыше всего!