Владимир Цмокун В декабре 1988 года я впервые шел на рейсовом пароме на остров Русский, так как был назначен старшим помощником начальника организационно-планового отделения 202-го отдела тыла Тихоокеанского флота (ТОФ). За спиной было 11 лет службы, в том числе и корабельной. Нашел расположение части, поднялся на второй этаж.
СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ
Дежурный по отделу, узнав, что я прибыл для дальнейшего прохождения службы, очень обрадовался. Причина радости была понятна – в графике дежурств появился еще один активный «штык», значит, нагрузка на остальных уменьшится. Вскоре я уже стоял перед дверью с надписью «Начальник 202-го отдела тыла ТОФ». Зашел, представился, как положено.
Командир части, капитан 2 ранга Станислав Никифорович Птух, с прищуром несколько секунд смотрел на меня, потом спросил:
– Слушай, Цмокун, а не пересекались мы с тобой на Дахлаке?
– Точно, – ответил я, вспомнив, что несколько лет назад на боевой службе наш корабль заходил на несколько недель для мелкого ремонта на базу материально-технического обеспечения Дахлак на Красном море в Эфиопии, где в то время служил и мой новый командир. Там мы с ним и виделись где-то мельком.
В общем, после коротких воспоминаний о тех славных временах Станислав Никифорович неожиданно усадил меня на небольшой диванчик рядом со столом и сказал:
– Володя, ты очень вовремя прибыл.
Большой служебный опыт тут же заставил меня напрячься, потому что когда командир вдруг называет тебя по имени, да еще и с такой присказкой, это, как правило, не для того, чтобы вручить бесплатную путевку в военный санаторий на всю семью.
– В общем, дело такое, – начал задушевный разговор командир. – Я сам только недавно назначен, а тут еще и такая история прошлой ночью произошла. Вчера мне звонил начальник тыла ТОФ, а ему доложил оперативный дежурный, а дежурному позвонили из главного госпиталя во Владивостоке. – Наш начальник вещевой службы майор Лозков (фамилию главного персонажа я слегка изменил) ночью попал в госпиталь с разбитой башкой, весь в крови. Пришел сам, в шинели и шапке, но, кроме трусов, майки и ботинок на босу ногу, никакой другой одежды на нем не было, а ведь не лето, чай. Ну и конечно, «под газом». Адмирал требует срочно расследование ему на стол и мой приказ о наказании виновных со всеми вытекающими. Завтра мне с утра надо быть у него в штабе тыла флота. Так что давай, дуй ближайшим паромом в город, в госпиталь. Найдешь в травматологии Дим Димыча (так тут все зовут Лозкова), возьми объяснительную записку у него, разберись, в чем дело, и срочно напиши служебное расследование, также проект моего приказа по части. Не успеешь вернуться к концу рабочего дня, я все равно тебя дождусь, вместе приказ напишем. Пойми главное – адмиралу отписку везти нельзя, документы надо сделать железобетонные, чтобы у них там в штабе не возникло мысли к нам какого-нибудь проверяющего из политотдела тыла послать, там бездельники только и ждут, чтобы вскрыть какую-нибудь угрозу нашему политико-моральному состоянию.
– Так я даже не знаю пока этого Лозкова, товарищ командир, – попытался возразить я.
– Вот и хорошо, Володя. Кого я отправлю – собутыльников его здешних – расследование проводить? А ты человек новый, и вообще ты же корабельный офицер, я на тебя надеюсь.
Последний аргумент сломил мое хилое сопротивление. Я взял в каком-то кабинете папку с чистыми листами, авторучку и часа через два уже сходил с причалившего парома на набережную морвокзала Владивостока.
РАССЛЕДОВАНИЕ НАЧИНАЕТСЯ
До госпиталя доехал быстро, поднялся в травматологическое отделение. У дежурной сестры узнал, в какой палате находится майор Лозков, и, накинув на плечи белый халат, нашел нужную дверь. Заглянул внутрь. Шестеро обитателей палаты, сидевшие и лежавшие на своих койках, повернули головы на звук открывшейся двери. Дим Димыча я вычислил быстро – с перевязанной головой в палате он был один.
– Лозков? – кивнул я ему.
– Да! – услышал в ответ.
Я опять кивнул в сторону коридора, Дима вышел, и мы познакомились. Потом зашли в пустую комнату, служившую столовой в отделении, сели за столик, и я рассказал ему о полученном задании. Конечно, спросил, что случилось. Он коротко рассказал. Сказал Диме, чтобы он написал прямо сейчас объяснительную записку, и предупредил, что сочинять приказ командира части буду строго по этой самой записке, так что пусть думает, что пишет.
Через двадцать минут объяснительная лежала у меня в папке, но на остров я вернулся, когда уже начало темнеть. В итоге к концу рабочего дня представил командиру уже отпечатанное лично служебное расследование вместе с проектом приказа по части. Опыт написания различных расследований, рапортов и объяснительных у меня был приличный, поэтому казенные штампованные фразы почти без особого напряжения соединились на бумаге с описанием непростой, где-то даже трагикомический ситуацией. Текст выглядел примерно так:
«Мной, старшим помощником начальника оргпланового отделения 202-го отдела тыла флота капитаном 3 ранга Цмокуном В.М., по приказанию командира части было произведено служебное расследование по факту получения начальником вещевой службы части майором Лозковым Д.Д. травмы головы во внеслужебное время в городе Владивосток. В результате расследования, а также на основании объяснительной записки м-ра Лозкова и показаний свидетелей – капитана Трофимова Г.А. и его жены – установлено следующее.
Такого-то декабря сего года майор Лозков Д.Д., направляясь после службы домой, встретил на улице Владивостока своего бывшего сослуживца по полку морской пехоты капитана Трофимова, который пригласил его домой. На квартире у капитана Трофимова им и его женой был организован товарищеский ужин, в процессе которого все участники употребили спиртные напитки.
Когда примерно в 22.00 спиртное закончилось, капитан Трофимов решил сходить за дополнительной дозой, но его жена стала категорически возражать. В результате возникшей ссоры капитан Трофимов оделся и ушел в неизвестном направлении, а майор Лозков остался в квартире.
Около 01.00 капитан Трофимов вернулся еще с двумя бутылками водки и застал м-ра Лозкова сидящим на кровати своей жены в трусах и майке с гитарой в руках. Из объяснений м-ра Лозкова следует, что брюки, форменную рубашку и тужурку он снял в связи с сильной жарой в квартире от работающих батарей отопления. На гитаре м-р Лозков исполнял песни о флоте.
Прибывший капитан Трофимов увиденное истолковал неправильно, объяснения Лозкова не слушал, выхватил у него из рук гитару и ударил ею м-ра Лозкова по голове, нанеся тем самым травмы в виде ушиба головы и порезов мягких тканей головы и шеи осколками корпуса гитары. В то время пока м-р Лозков снимал с головы гитару, к-н Трофимов схватил висевшие на стуле предметы обмундирования – брюки, рубашку и тужурку с находящимися во внутреннем кармане документами (удостоверением личности и справкой старшего воинской машины) – и выкинул их с балкона на улицу.
После этого м-р Лозков надел ботинки, шинель и шапку и убыл из квартиры для поиска выброшенного обмундирования. В результате поиска им было установлено, что вещи упали на растущее под балконом 6-го этажа дерево, повисли на верхних ветвях, и достать их он не смог.
В 02.10 м-р Лозков самостоятельно прибыл в приемное отделение главного госпиталя ТОФ, где и был госпитализирован.
Опрошенные свидетели – капитан Трофимов и его жена – факты, указанные в объяснительной записке, подтвердили. (Конечно, никаких свидетелей я и не искал, но, самое главное, заключительная, карательная часть расследования и дублирующий его приказ командира части должны были убедить высокое начальство, что расследование произведено досконально и мы сами каленым железом без помощи вышестоящего штаба выжжем допущенные майором нарушения флотского порядка.)
На основании произведенного расследования предлагаю: в связи с нарушением м-ром Лозковым формы одежды при проведении досуга удержать с него стоимость утраченных предметов обмундирования.
В связи с утратой воинских документов наказать майора Лозкова в дисциплинарном порядке властью командира части.
Заместителю командира части в связи со слабой физической подготовкой майора Лозкова, приведшей к получению травм и утрате воинских документов, организовать внеочередную сдачу зачетов по физподготовке офицерским составом части в соответствии с Наставлением по физподготовке Вооруженных сил СССР от такого-то года, а также организовать прием зачетов от начальников служб по знанию положений приказа Минобороны СССР «Правила ношения военной формы одежды». Результаты сдачи зачетов отразить в приказе командира части.
Заместителю командира по политической части провести беседу с офицерским составом части на тему «Соблюдение офицерским составом формы одежды при проведении досуга» и семинар на тему «Знай край, в котором служишь».
Приложение: 1. Объяснительная записка майора Лозкова Д.Д.».
ОТКУПИТЬСЯ КОРЮШКОЙ
Вот, в общем-то, и все. Командиру расследование понравилось. Правда, он высказал опасение: вдруг начальник тыла вздумает прислать комиссию посмотреть, как мы зачеты по физподготовке сдаем? Но заместитель командира капитан 3 ранга Брёхов, старожил острова, успокоил нас: «Не беспокойтесь, товарищ командир. Сейчас корюшка отлично ловится. Дадим проверяющим, если приедут, пару пакетов свежей, со льда, не впервой».
На том и порешили. На следующий день командир после обеда вернулся из города и известил нас, что вроде бы пронесло. Адмирал, правда, в процессе чтения представленных документов несколько раз крепко выразился и в конце, назвав автора расследования Львом Толстым, пообещал все-таки прислать кого-нибудь из политотдела удостовериться в неотвратимости прописанных в приказе командира карательных мер. Но, как сказал командир, судя по тону адмирала, не пришлет.
Дим Димыча выписали из госпиталя через неделю. Я получил от него в подарок бутылку коньяка, которая и составила мой скромный взнос в состоявшиеся вскоре небольшие посиделки по случаю моего вливания в офицерский коллектив отдела тыла.
комментарии(0)