Запойный читатель

Сегодня Валерий Иванович Елманов –  подполковник запаса, заслуженный работник культуры России, известный писатель. Фото с сайта armada.ru

Сегодня Валерий Иванович Елманов – подполковник запаса, заслуженный работник культуры России, известный писатель, автор 24 опубликованных романов, лауреат литературной премии «Басткон» в номинации «За лучшее произведение в области исторической фантастики».

Однако в самом начале большого жизненного пути была у него, как и у большинства советских юношей, срочная военная служба, начавшаяся в год московской Олимпиады с порога районного военкомата. Затем военное училище, где строгие командиры учили нас «защищать Родину настоящим образом». И после этого еще – ни много ни мало – два десятка лет офицерской службы и скитаний по стране...

Книжная доля

Тридцать лет и три года, как в сказке, прошло, а хорошо помню курсанта Елманова, неподражаемо пародирующего Геннадия Хазанова и других артистов эстрады, а иногда даже отдельных политиков. Происходило это в батальонной курилке после ужина, и было, как вы понимаете, вовсе не безопасно. Потом наши пути пересеклись на сборе идеологических работников внутренних войск в Казахстане. Именно там, на севере республики, молодой лейтенант, выпускник орденоносного Львовского высшего военно-политического училища, принял под свое начало солдатский клуб конвойного полка. Валерий, как он сам однажды выразился, – «запойный читатель», никогда не расставался с книгой, а тут еще и библиотека в подчинении...

В раннем дошкольном возрасте малец был обучен грамоте старшей сестрой Людмилой (чтобы не мешал играть с подружками). Она же приносила ему книги из библиотеки, преимущественно детские, но если забывала вовремя поменять (а делать это приходилось часто, раз в три-четыре дня), брат мгновенно добирался до взрослых произведений, заданных старшекласснице учительницей литературы. Так он невзначай одолел «Анну Каренину», «Мертвые души», «Левшу» и даже осилил «Угрюм-реку».

Любимым предметом в школе стала история, которую вел учитель, вспоминаемый все эти годы с особой теплотой, – Яков Матвеевич. Рассказывал он – заслушаешься. Единственное, что объединяло его повествование с учебником, – даты. Все остальное прочитать было нельзя – только услышать. Память у будущего писателя была отменная, и он на следующем уроке «выкладывал» услышанное слово в слово, чем приводил старого учителя в неописуемый восторг. Историк так радовался за любимого ученика, что как-то раз вывел в его дневнике… нет, не пятерку с тремя плюсами, а крупную жирную шестерку!

К седьмому классу окончательно сформировался круг любимых тем: история и фантастика. Валерий перечитал все исторические романы из школьной, заводской и городской библиотек, проглотил чудом оказавшуюся на стеллаже книгу Толкиена о первом путешествии Бильбо и раз 10 перечитал знаменитое произведение братьев Стругацких «Трудно быть богом». Кстати, один из героев его последнего цикла «Княжьи мушкетеры» чем-то изрядно напоминает дона Румату.

Видимо, муза и покровительница истории Клио уже тогда приметила юного почитателя и в зрелые годы сполна его вознаградила.

На службе лейтенант Елманов порой так зачитывался, что забывал про обед, а иногда и про окончание трудового дня. Для сохранения сослуживца в боеспособном виде мы, его коллеги, под громкий хохот и дружеское похлопывание по плечу возвращали офицера из книжного мира в реальный. А затем «под охраной» вели книголюба на прием пищи в близлежащую министерскую столовую (дело, напомню, было в столице Казахстана солнечной Алма-Ате). На углу улицы Гоголя и проспекта Сейфуллина, как раз на нашем пути, приютился магазин «Букинист» (он там находится до сих пор!). Здесь Валерий просился у сопровождающих заглянуть внутрь «на пять минут», обещая догнать товарищей.

Ясно, что рубль, выданный женой Аленой на борщ с котлетой (вместе с собственной заначкой), оставался в кассе книжного магазина, а счастливый книголюб становился обладателем очередного издания. И хорошо, если одного. Помнится, как-то раз мы его совсем не дождались, зато, вернувшись в редакцию, увидели на рабочем столе 30-томник Диккенса и выглядывающее из-за внушительной стопки книг сияющее от радости лицо корреспондента.

Втайне от сослуживцев, бывало, и непременно перьевой ручкой, заправляемой черными чернилами, строчил Валерий какие-то записи и убирал их в стол. При этом свои служебные обязанности, надо заметить, выполнял исправно и, как сказано в служебной характеристике, нарушений воинской дисциплины не имел.

Лет через 10, став, вполне логично, редактором военной газеты, спустя некоторое время решил все же уволиться со службы, поскольку отдаваться ей до конца он уже не мог. Написанные годами заметки превратились в увесистую рукопись. И планов на литературном фронте было громадье!

Однажды Валерий прислал мне объемный файл с приложенным к нему синопсисом и попросил отнести дискету в одно питерское издательство. Поскольку это была уже вторая попытка пристроить рукопись товарища (первая неудачно провалилась, так как появлявшиеся будто грибы после дождя «издательские дома» с такой же быстротой уходили в небытие), решил, направляясь в офис, зайти во встретившуюся на пути Свято-Исидоровскую церковь, что на Лермонтовском проспекте у Могилевского моста. Помолился и поставил свечу за здоровье боевого друга и его литературный успех.

Редактор, которому я вручил текст, на мой вопрос, когда же следует позвонить, равнодушно ответил: «Не раньше, чем через месяц». Буквально через три дня раздался телефонный звонок и меня настоятельно попросили передать автору о приеме его книг к печати. И еще посоветовали разъединить рукопись на два романа и продолжить серию (позже она получила название «Обреченный век»). От этой сногсшибательной новости Валера прыгал от радости, как юный пионер.

Вскоре восьмитысячный тираж 400-страничных романов «Княжья доля» и «Крест и посох» увидели свет в Печатном дворе им. А.М. Горького. Однажды я сам стал невольным свидетелем, как посетитель знаменитого Дома книги на Невском проспекте интересовался у продавца, поступила ли в продажу новая книга Валерия Елманова.

За свой первый роман автор, согласно договору, получил по тем временам весьма достойное вознаграждение, которое, однако, ушло на возврат долгов и покупку новых книг. Как-то раз, приехав по издательским делам в Петербург, Валерий Иванович (теперь только так – уважительно – я стал называть друга) с почетом был сопровожден мною в один из старейших букинистических магазинов города. Естественно, на полках обнаружились редкие экземпляры, тут же приобретенные начинающим писателем. «Для работы, исключительно для работы», – оправдывался Валерий, осторожно укладывая в портфель «Очерки истории русской метрологии» и «Путешествие к истокам русского книгопечатания».

Когда книги моего однополчанина стали выходить с завидным постоянством, зная, что некоторые писатели используют «литературных негров», нисколько при этом не подозревая товарища в рабском труде, поинтересовался у него, как проходит творческий процесс, что такое вдохновение и как его следует стимулировать. И получил неожиданный и откровенный ответ.

– Дома и стены помогают, – начал издалека отрастивший к тому времени бороду писатель, – поэтому почти каждой зимой на два-три месяца уезжаю в Ряжск. После смерти родителей наш семейный очаг пустует. Вот и приезжаю туда, где все до боли близко и знакомо, вплоть до скрипа половиц. Для начала на несколько дней погружаюсь в одиночество, пока не проскочит своего рода искра и не заведется мотор. Вскоре он ревет с такой силой, что забываешь обо всем на свете, зачастую переходя на двухсуточный режим работы. Если кратко: сплю где-то до двух часов дня, расхаживаюсь, а ближе к четырем берусь за перо и строчу до позднего вечера, не останавливаюсь и ночью, не замечаю, как приходит утро, как минует следующий день, наступает вечер… И лишь к полуночи с трудом отрываюсь от стола. Лишь тогда я впервые за двое суток ем (до того – лишь чай, кофе и сигареты) и часика в два ночи ложусь спать, чтобы в два часа дня проснуться и начать новый цикл. Поверь, не преувеличиваю, ухитрялся работать по 35 часов подряд!

В пору нашей работы в редакции военной газеты в ходу была такая шутка: «Газета выйдет поздно вечером или утром на рассвете». Это к тому, что периодически случались поломки то линотипа, то печатной машины или, что еще хуже, – нерадивый солдат рассыпал набранный и сверстанный номер. Так, похоже, и Валерий, наученный горьким опытом, следуя верному завету, трудился до первых петухов.

На родине писателя

Вскоре и я нанес ответный дружественный визит к своему другу на его малую родину. Встретив меня на вокзале станции Ряжск I, Валерий повел в сторону родительского дома тропинкой, по которой в детстве бегал сам и где сокращали путь до железной дороги его литературные герои. К слову сказать, начальные события дебютного романа разворачивались в пассажирском поезде, следовавшем по маршруту Адлер – Нижний Новгород через рязанский Ряжск.

Оказавшись в нужном месте, в моем сознании тотчас возникли образы героев романа: учителя истории Константина Орешкина, православного священника отца Николая, юного изобретателя Миньки Мокшева и капитана (прошу заметить!) внутренних войск Вячеслава Дыкина. Вот этот славный квартет и кроил историю периода княжеской междоусобицы и вторжения монголо-татар на Русь.

Далее меня ждала святая святых – мастерская художника. Неожиданно мы остановились у домика, где, словно в песне, окна с резными наличниками выглядывают в сад. Осторожно ступая через порог, я оказался в русской избе. Все здесь напоминало о вековых народных традициях и ремеслах. Да и немудрено: отец Валеры Иван Дмитриевич своими руками построил этот дом, и большая часть мебели тоже его рук дело: от диванов с кружевными спинками до высокого зеркала-трюмо и комода. А на полу привезенные некогда из деревни домотканые половички.

Ну и, конечно же, книжный шкаф, плотно уставленный томами с потертыми корешками. Чего здесь только нет: «Златоструй», «Бояре Романовы во время смуты», «Мы – славяне»... Хватает и религиозной литературы, причем Библия мирно соседствует с Кораном и «Житиями русских святых», а сверху на них возложена «Настольная книга атеиста». Отдельно возвышаются труды историков: Карамзин, Ключевский, Костомаров, Скрынников, Греков и пр.

На письменном столе в творческом беспорядке разбросаны книги, журналы, газеты и самое ценное – недописанные страницы рукописи нового романа, испещренные четким, да еще с завитушками, почерком автора. Тут же сложенные внушительной стопкой уже исписанные листы бумаги. Им, правда, предстоит еще отлежаться, пропитаться духом далекой эпохи, прежде чем воплотиться в печатные книжные строки.

Меня как дорогого гостя ждал, по выражению хозяина, царский ужин (в два-то часа ночи!). Выпив по чарке крепкого вина, отведав заморскую икру домашнего приготовления (сестры постарались!), мы повели неспешный разговор. Уже забрезжил рассвет, когда после пятой чашки чая с присказкой «Утро вечера мудренее» добродушный писатель проводил меня в покои, где, словно князя, ждала хорошо взбитая перина. Уснул молодецким сном, так крепко я еще не спал ни разу в своей жизни!

На следующий день мы отправились на экскурсию по историческим местам древнего Ряжска. Моим гидом, естественно, стал сам писатель, и за три часа прогулки по окрестностям я открыл для себя много интересного, ранее не встречавшегося ни в одном учебнике. Не обошлось и без воспоминаний времен лейтенантской юности. Особенно позабавила одна почти детективная история. Но об этом, уважаемый читатель, расскажу в следующий раз.