Трудности и радости курильщика

В славной Советской армии курение табака если и не поощрялось, то в каком-то смысле и не было объектом ожесточенной борьбы, как в нынешние времена в армии российской. Вспоминаются годы пребывания на лагерных сборах и на казарменном положении в Военном институте иностранных языков в конце 60-х годов прошлого столетия.

Без особой рекламы

Недавним выпускникам средних школ, принятым в ВИИЯ и оказавшимся в суровых условиях лагерных сборов и казарменной действительности, поначалу было трудно постичь устоявшийся в армии порядок, когда после учебного или иного мероприятия из уст командира звучала команда «Разойдись! », которой обычно сопутствовал неформальный призыв-разрешение – «Перекур! », либо еще мягче – «Можно перекурить!» Звучало как приглашение подымить, хотя из числа бывших школьников мало кто этим баловался. Тогда всем было известно и вполне очевидно из практики, что курение не способствует укреплению здоровья юных защитников Отечества, и без того находившихся в стрессовом состоянии в непростых условиях лагерного бытия.

Надо сказать, что военнослужащие, поступившие в вуз из армии или после службы в армии, относились ко всему связанному с курением как-то обыденно и даже с безразличием, что свидетельствовало о царивших порядках в армии повсеместно. А уж зачастую прокуренные насквозь кабинеты офицеров-командиров без всякой рекламы поощряли курительный процесс. Да и как не подымить, если вокруг на каждом шагу опрятные курилки с емкостями с песком или водой (для тушения окурков), удобными скамейками и обязательными (для красоты?) аккуратно размещенными на щитах средствами пожаротушения. Бывало, и политорганы подсуетятся: газеты с журналами положат для полноценного отдыха. Сиди и радуйся жизни с сигаретой, либо, что еще хуже, папиросой в зубах!

Но не только формальная «забота» начальства способствовала «культурному» потреблению табака и приобщению тех, кто еще не научился курить к этому явно непозитивному процессу. Низкое по качеству питание сначала в лагерной, а потом в городской казарменной столовой с неизбежностью провоцировало – для устранения чувства голода – табакокурение. В буфет не прорвешься, да и накладно это делать каждый день, а курилка – тут как тут. Однако многие приспосабливались к таким порядкам и не поддавались искушению. Взяв за пример старших товарищей и проявив слабоволие, я все же пристрастился к курению, хотя и осознавал, что до добра это не доведет.

В связи с этим слабым утешением можно считать ряд занимательных жизненных ситуаций, в которых волею судеб мне пришлось оказаться как раз из-за данной пагубной привычки.

Некомфортно и накладно

В конце 1990-х годов, то есть в самый расцвет очередной разрядки во взаимоотношениях с Западом, меня, уже в звании полковника, командировали на курсы при Министерстве национальной обороны Канады, специально организованные для обучения военнослужащих – представителей стран Восточной Европы «правильному силовому миротворчеству». Решением этой проблемы любезно занялся консульский отдел канадского посольства в Москве, сотрудники которого все же смогли обеспечить мою поездку в нужные сроки, но, что называется, на перекладных: из Москвы во Франкфурт-на-Майне, затем в Торонто, а уж оттуда в место назначения – Оттаву.

Из нашей столицы в главный германский транспортный хаб времени лета три с половиной часа, которые я успешно выдержал в надежде курнуть во Франкфурте-на-Майне. Но не тут-то было. Время на пересадку было просчитано до минут. Тут уж было не до перекуров. Оставалось терпеть восемь часов лета через океан!

Приземлились в аэропорту Торонто поздно вечером. До вылета в канадскую столицу местным рейсом оставалось целых четыре часа. Спокойно, без суеты сам переоформил и перегрузил багаж. Наконец-то есть время для перекура, подумал я. У местного клерка поинтересовался, где курительная комната. Ответ меня озадачил: в аэропорту курительной комнаты нет, но есть единственный пивной бар, где разрешается дымить. Бар, естественно, оказался на другом конце гигантского комплекса аэропорта, куда можно было добраться только на электрокаре-маршрутке. По запаху табака нашел небольшое помещение бара, вошел в почти пустую комнату, вытащил пачку сигарет и с наслаждением затянулся. Мой кайф был прерван строгим предупреждением бармена: курить можно, только если закажешь напиток. Я попросил самый дешевый и тут же был ошарашен тем, что минимальный по цене бокал пива стоил здесь десять долларов. Выхода не было. Медленно выкурил сигарету и тут же вытащил из пачки следующую. Опять получаю от бармена предупреждение: мол, под каждую сигарету – новый заказ напитка. Ну уж нет, подумал я! Так можно пустить на ветер все командировочные. Придется терпеть, что поделаешь.

Опять же на электрокаре доехал до места будущей посадки в Оттаву и попытался заснуть, разместившись в крайне неудобном кресле. Несмотря на поздний час и малое количество пассажиров, в глаза бросалась снующая по аэропорту довольно шумная толпа разного рода служителей в синих комбинезонах, видимо уборщиков, в основном азиатов и африканцев. Подумав, я пришел к логическому выводу о том, что уж наверняка среди них, судя по поведению, мало подверженных культурному влиянию местных хозяев-англосаксов, найдутся злостные курильщики, которые и посочувствуют, и, возможно, помогут мне. И я не ошибся!

Около туалетной комнаты нехотя орудовал шваброй импозантный сикх, как положено, в чалме, с бородой и в опрятном синем комбинезоне. Я подошел к нему и поинтересовался, употребляет ли он табак и если да, то где он этим занимается. Сикх ответил утвердительно и сказал, что курит за пределами здания аэропорта. Но, видимо, из сочувствия, приняв близко к сердцу мою проблему, сикх любезно предложил мне подымить в туалете. При этом он предупредил, чтобы я пускал дым строго в унитаз, поскольку в кабинках на потолке находятся дымоулавливатели. Я от души поблагодарил моего спасителя и задымил; мой же «благодетель» стоял в дверях и обеспечивал мне комфорт. Выкурив одну сигарету, я попросил разрешения у сикха, чтобы больше его не озадачивать, выкурить сразу и вторую. Сикх сказал, что не имеет ничего против, чем вызвал у меня очередной прилив симпатии в его адрес. Расчувствовавшись, я тепло поблагодарил сикха, который, однако, без всяких эмоций тут же потребовал за услугу десять долларов. Вот тебе и благодетель! Таким образом, за три сигареты в течение пары часов я отдал двадцать долларов.

Некомфортно, но душевно

Прошло несколько лет, и вот новая заграничная командировка. Предстояло осуществить проверку реализации так называемых Дейтонских соглашений, подписанных в 1995 году боснийцами, хорватами и сербами, в результате чего был положен конец гражданской войне на территории Боснии и Герцеговины. На этот раз инспекцию проводила Союзная Республика Югославии (в то время еще в составе Сербии и Черногории) на боснийской территории, но под эгидой Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Этот нюанс предусматривал включение в югославскую делегацию и в делегацию принимающей, то есть боснийской стороны по два представителя от разных входящих в ОБСЕ стран. По согласованию со штаб-квартирой этой организации в югославскую делегацию, инициировавшую проверку, включили представителей от Бельгии и России, а в боснийскую – от Италии и США.

По рекомендации отвечающего за инспекции в нашей стране Национального центра по уменьшению ядерной опасности – структуры в составе Министерства обороны РФ – я был включен в международную группу проверяющих.

Представители ОБСЕ в Москве быстро утрясли все формальности с оформлением документов и вручили мне билет на самолет Югославских авиалиний на рейс до Белграда в бизнес-классе. Усевшись в удобное кресло почти пустого салона, я расслабился и через некоторое время сделал заказ на обед с бокалом вина. Симпатичная стюардесса быстро меня обслужила и через некоторое время, убирая поднос с посудой, поинтересовалась, есть ли у меня претензии к качеству пищи или, быть может, к обслуживанию. Я полушутя ответил, что есть одна претензия. Озадаченная стюардесса поинтересовалась, чем она мне не угодила. На что я ответил, что в завершение такой трапезы неплохо бы и перекурить. В принципе можно было и потерпеть, поскольку до посадки оставалось совсем немного времени, но меня охватил какой-то азарт. Стюардесса, улыбнувшись, спросила, не русский ли я. Получив утвердительный ответ, девушка сказала, что вообще-то курение на борту запрещено, о чем я должен знать, но тут же предложила мне проследовать за ней в хвост авиалайнера. Остановившись около туалета, она заявила, что готова пойти на нарушение инструкций и предоставить мне возможность перекурить. Но выпускать дым от сигареты я должен строго вниз, в унитаз, поскольку в потолок вмонтированы дымоулавливатели, а она тем временем заблокирует дверь кабинки, тем самым прикрывая нарушение.

На пути к своему месту в ее сопровождении я все же поинтересовался, чем обязан такому либерализму. Стюардесса без всякого жеманства ответила, что она, как и все сербы, симпатизирует русским и своим поступком хотела это мне продемонстрировать. Все так просто! Не скрою, мне было приятно это услышать, к тому же на фоне воспоминаний о почти аналогичной ситуации в Канаде, но на сей раз с бескорыстным окончанием. Разумеется, один из сувениров, предназначавшихся коллегам по инспекции, был вручен симпатичной сербке.