Аркадий Вырвало
|
|
Даже инспекция отхожих мест в романе Ярослава Гашека приобретает вселенское звучание. Открытка 1975 года. Иллюстрация Ивана Семенова |
Миротворец Маск
Американский деятель космического масштаба Илон Маск предложил план мирного урегулирования на Украине. План включает несколько пунктов, в которые мы не будем вдаваться. В России нашли план Маска несбыточным, но отметили, что миллиардер мыслит в верном направлении и договариваться когда-нибудь придется.
Правда, беспристрастность Илона Маска вызывает сомнения. Хотя бы потому, что ранее он предоставил украинским военным систему связи «Старлинк» – нечто вроде интернета нового поколения. Правда, газета Financial Times сообщала о масштабных сбоях в работе «Старлинк», причем аккурат во время наступления украинских войск.
В романе Гашека об интернете, понятно, речи нет. Главным средством связи в ту пору оставался телеграф. И Швейк о нем рассказывает такую историю:
«Начальником станции Свитава был пан Вагнер. Вот был живодер! Придирался к подчиненным и прижимал их где мог, но больше всего наседал на стрелочника Юнгвирта, пока несчастный не побежал топиться. Но перед тем как покончить с собою, Юнгвирт написал начальнику станции письмо, что будет пугать его по ночам... Сидит начальник станции ночью и принимает телеграмму: «Как поживаешь, сволочь? Юнгвирт». Это продолжалось целую неделю, и начальник станции разослал по всем направлениям служебную депешу: «Прости меня, Юнгвирт!» А ночью аппарат настукал ему такой ответ: «Повесься на семафоре у моста. Юнгвирт». И начальник станции ему повиновался. Потом за это арестовали телеграфиста соседней станции. Видите, между небом и землей происходят такие вещи, о которых мы и понятия не имеем».
Между прочим, о схожих вещах размышлял создатель кибернетики американец Норберт Винер. В середине прошлого века он прикидывал, можно ли будет когда-нибудь «послать кошку по телеграфу». И вскоре выяснилось, что можно. Только как в анекдоте: во-первых, не кошку, а собаку. Во-вторых, не по телеграфу, а в космос на ракете. А в-третьих, это первыми сделают не американцы, а русские. В 1957-м как раз полетел первый спутник, 65-летие которого в России на днях отметили. А вскоре в космос стартовала целая свора советских собачек, врозь и парами.
Что же касается начинаний Маска, ряд экспертов предположили, что сбои в его системе космической связи стали первым ответом русских на подрыв «Северных потоков» на дне морской пучины. Правда, сам Маск проблемы со связью яростно отрицает. В общем, между небом и землей продолжают происходить вещи, о которых мы понятия не имеем.
Претензии к мирозданию
Нобелевскую премию мира 2022 года присудили российской организации «Мемориал» (признанной в РФ иностранным агентом и запрещенной решением суда). А также украинскому Центру гражданских свобод и белорусскому правозащитнику Алесю Беляцкому.
Самую громкую критику это решение вызвало на Украине. В награждении усмотрели гнусный намек на триединство русских, украинцев и белорусов, которое в Киеве принято яростно отрицать. Советник главы офиса президента Украины Михаил Подоляк заявил: «У Нобелевского комитета интересное понимание слова «мир», если премию вместе получают представители двух стран, что напали на третью».
Швейку по поводу такой неблагодарности тоже есть что рассказать:
«На нашем земном шаре существуют разные характеры, и повар Юрайда был все же прав. Напившись в Бруке пьяным, он упал в канаву, а выкарабкаться оттуда не мог и кричал: «Человек предопределен к тому, чтобы познать истину, чтобы управлять своим духом в гармонии вечного мироздания, чтобы развиваться и совершенствоваться, возноситься в высшие сферы мира разума и любви». Когда мы хотели его оттуда вытащить, он царапался и кусался... И только после того, как мы его сбросили обратно, он стал умолять, чтобы его вытащили».
Как видим, у повара Юрайды были поистине космические претензии к мирозданию – совсем как у советника Подоляка.
Впрочем, короче и лучше похожий сюжет обработал поэт-обэриут Николай Олейников (кстати, выходец из Донбасса) в миниатюре «Неблагодарный пайщик»:
Когда ему выдали сахар и мыло,
Он стал домогаться селедок с крупой.
Типичная пошлость царила
В его голове небольшой.
Но нас в России (по крайней мере многих) больше интересует судьба опального «Мемориала». Вряд ли престижная премия что-то изменит в его судьбе, потому что с решением Нобелевского комитета совпало решение Тверского суда Москвы: отобрать у «Мемориала» офис на Каретном ряду в столице.
Конечно, маятник истории может качнуться и в другую сторону. Правда, сочинения Эдгара По «Колодец и маятник» и Умберто Эко «Маятник Фуко» изображают большой маятник как штуку опасную и зловещую. Но Швейк рассказывает по этому поводу более оптимистичную историю.
В Праге был некий пан Еном, торговец «кроликами и другой птицей». Этот Еном стал ухаживать за дочерью переплетчика Билека. Билеку это не нравилось, и он публично заявил, что, если Еном придет просить руки его дочери, он «так спустит его с лестницы, что весь мир ахнет». Еном напился и все же пошел к Билеку; тот встретил его в передней с большим ножом. «Тут пан Еном так оглушительно пукнул, что маятник у стенных часов остановился». Билек расхохотался и сменил гнев на милость: дескать, ни разу еще жених не представлялся таким образом.
Вот и Нобелевская премия мира вызвала неудовольствие у властей сразу трех стран. Но пример Швейка показывает, что во всем этом можно найти и забавную сторону.
О колониях и катастрофах
Некий депутат польского Сейма предложил захватить Калининградскую область и разделить ее между Польшей и Чехией. «Чехи должны иметь выход к морю», – объяснил он свое предложение.
Не только у Чехии, но и у всей Австро-Венгерской империи и выход к морю был скорее символическим (порт Триест, утраченный в 1914-м), и заморских колоний не было. Хотя Швейк в разговоре с приятелем Мареком упоминает арктическую Землю Франца-Иосифа. Они рисуют проект вывоза оттуда льда «на ледоколах, принадлежащих пражским холодильникам». На самом деле Швейк и Марек просто дурачат конвойного капрала.
Единственным препятствием, по их словам, являются эскимосы. Для них выстроили школу из ледяных кирпичей, чтобы выучить их немецкому. Но эскимосы развели вокруг школы костры; лед растаял, и школа провалилась в море вместе с директором и приезжим начальством. «В этот ужасный момент было слышно только, как представитель правительства, уже по горло в воде, крикнул: «Gott, strafe England!» («Боже, покарай Англию!»). Теперь туда, наверно, пошлют войска, чтобы они навели у эскимосов порядок», – заключает Марек.
Тема северных морей напоминает нам о злополучных «Северных потоках», а тема катастрофы – о диверсии на Крымском мосту. (Тем более что поезд со Швейком и Мареком подходит в это время к Мосту-на-Литаве. А там Швейк встретится с сапером Водичкой – ходячей катастрофой на почве национализма.)
Для Москвы эта диверсия, конечно, вдвойне неприятна. Крымский мост – и военная коммуникация, и символический объект, связавший Крым с Россией. Киев выразил по этому поводу живейшее злорадство, так что и виновника диверсии искать не пришлось. В Москве же отметили, что нынешняя Украина ничего создать не способна, а может только разрушать.
Вообще-то от крысы, загнанной в угол, трудно ожидать благородного поведения. Но и сочувствовать ей невозможно: террористический акт есть террористический акт. Вот и итальянец Марко Травальо, редактор газеты l Fatto Quotidiano, назвал президента Украины «Франкенштейном, который вышел из-под контроля своих американских и европейских создателей».
Что же касается гордой Польши, она однажды чуть было не обзавелась заморской колонией. В 1934 году Либерия подписала договор с Польшей, отдавшись под ее протекторат. Но польский колониализм ограничился рейсом в Африку судна «Познань» с цементом и эмалированными ночными горшками. А неудачные польские плантаторы вскоре разбежались либо вымерли от малярии.
Поэзия и правда
Глава комитета Госдумы по обороне генерал-полковник Андрей Картаполов (бывший замминистра обороны, между прочим) предложил «перестать врать» о спецоперации на Украине. Информированием жителей России, по его словам, занимается «кто угодно»: военные корреспонденты, региональные власти, но не Министерство обороны, чьи сводки «практически не меняют своего содержания: сбили 10 снарядов, поразили 50 объектов, уничтожили сотни нацистов – и все».
Генерал-полковник считает, что до россиян доносят искаженную информацию. «У нас же народ не глупый... Но он видит, что его не воспринимают, ему не считают нужным говорить даже не всю правду, а хотя бы ее часть», – отметил он.
Бравому солдату Швейку также есть что сказать по этому поводу. Например, в разговоре с поручиком Лукашем:
«Да-с! Чтобы всегда у меня был порядок и чистота, и не сметь лгать. Я люблю честность. Ненавижу ложь и наказываю за нее немилосердно. Вы меня поняли?»
«Так точно, господин обер-лейтенант, понял. Нет ничего хуже, когда человек лжет. Если уж начал кто завираться – знай, что он погиб. В деревне около Пелгржимова был учитель по фамилии Марек. Этот учитель бегал за дочерью лесника Шперы. Лесник велел ему передать, что если он будет встречаться с его дочкой, то он, лесник, как, значит, застанет их, всадит ему из ружья в задницу заряд нарезанной щетины с солью. А учитель велел передать леснику, что все это враки. Но однажды, когда он поджидал свою барышню, лесник его застал и уже хотел было проделать с ним эту самую операцию, да учитель отговорился: он, дескать, только цветочки собирает... Так он и врал – чем дальше, тем больше. Наконец со страху он присягнул, что хотел только силки для зайцев расставить. Тут наш лесник его сгреб и доставил жандармам, а оттуда дело перешло в суд, и учитель чуть было не попал в тюрьму. А скажи он голую правду, получил бы порцию щетины с солью всего-навсего... А если говорить насчет честности, то это, конечно, вещь прекрасная, с нею человек далеко пойдет... Вот, к примеру, мой двоюродный брат. Честный человек, всюду его уважают, сам собой доволен и чувствует себя как новорожденный, когда, ложась спать, может сказать: «Сегодня я опять был честным».
…Поручик сидел в кресле и, уставившись на сапоги Швейка, думал: «Боже мой, ведь я сам часто несу такую же дичь. Разница только в форме, в какой я это преподношу».
Герой и его автор
Грозит ли депутату Картаполову судебное преследование за распространение фейков о Министерстве обороны и поможет ли ему депутатская неприкосновенность, пока не сообщается.
А вот роман Гашека в свое время преследовали. В 1925 году «Похождения Швейка» изъяли из библиотек чехословацкой армии. В 1928 году был запрещен польский перевод книги, а чуть позже болгарский. В 1933 году роман Гашека оказался среди книг, которые жгли нацисты в Германии. Да и в СССР первый полный перевод его вышел только в либеральном 1956 году.
Но гонения, как известно, лишь повышают популярность. За 100 лет бравый солдат Швейк превратился в вечный образ наподобие Дон Кихота или Дон Жуана, барона Мюнхгаузена или Робинзона.
А роман Гашека остается настоящей военной энциклопедией. Только не по части стратегии, тактики и вооружений (эти вещи быстро устаревают или по крайней мере сильно модифицируются), а по части мобилизации и тыла, армейского быта и военной психологии (а это вещи гораздо более устойчивые – чтобы не сказать вечные).
Ярослава Гашека и Йозефа Швейка, впрочем, не надо смешивать. Швейк от войны всячески уклоняется, а Гашек был храбрым воином (об этом говорил, например, майор Рудольф Лукас – прообраз романного поручика Лукаша). Гашек был фанатом всего русского, а Швейк – чех до мозга костей, с русскими его роднит разве что космический размах.
Хотя и общего у Швейка с Гашеком немало. Оба были блестящими лингвистами. Оба умели по всякому поводу привести подходящую историю. В конце концов, и филологию определяют как сравнение параллельных текстов, и юриспруденция во многом сводится к отысканию казуса или прецедента.
Так что и из Швейка, и из Гашека получились бы блестящие адвокаты. Но Гашек, к нашему удовольствию, распорядился своим талантом иначе. H
комментарии(0)